Но прекрасная повариха вовсе не рассердилась, скорее она казалась удивленной.
– Боже мой, разве можно так волноваться из-за двух слов. Это ведь не важно, что я сказала, содержание жизни или что-то другое, ты ведь понял, что я имела в виду.
– Нет, я не понимаю. Я отказываюсь понимать, что имеется в виду, когда люди извращают вещи, которые важны для меня, не думая о том, что они говорят.
– Все равно это не настоящая профессия. Нельзя же только работать в баре.
– Ага! – Господин Леман поднял указательный палец и тут же опустил его. Теперь еще и указательный палец, подумал он, это уж совсем плохо. – Это уже ближе к делу. Значит, нельзя только работать в баре. А что в этом такого плохого? Почему это нельзя только работать в баре?
– Потому что это слишком скучно.
– Я так не считаю.
– И ты больше ничем не занимаешься?
– Почему люди постоянно спрашивают друг друга: не занимаешься ли ты еще чем-нибудь? – Я разговариваю вовсе не с ней, с сожалением подумал господин Леман, на самом деле я разговариваю со всем остальным миром, а все сваливается на нее. – Большинство моих знакомых отвечают: да, я работаю в баре, но на самом деле я занимаюсь искусством, на самом деле я занимаюсь музыкой, играю в группе, на самом деле я учусь, на самом деле, на самом деле, и все хотят этим сказать, что они работают в баре временно, что однажды начнется настоящая жизнь, как, например, Карл со своими скульптурами и всей этой ерундой, я ничего не имею против Карла и его барахла, но что же это за удручающее пренебрежение тем, что ты делаешь, если ты все время рассматриваешь это как временное решение, как что-то ненастоящее?
– Что за скульптуры?
– Да это сейчас не важно. Вопрос не в этом. Вопрос вот в чем: почему одно ценится высоко, а другое низко? Если бы я сейчас сказал, что на самом деле я художник, то все ответили бы: ах вот как, ну тогда ясно. Но что такого ужасного в том, чтобы просто стоять за барной стойкой и делать это с удовольствием? В городе полно баров, так что же не так? Баров больше, чем церквей, галерей, концертных залов, клубов, дискотек и не знаю чего еще. Людям это нравится, они с удовольствием ходят в бары. Это хорошо, это полезно – работать в баре. Посещение бара доставляет людям удовольствия не меньше, чем посещение музея или концерта. Почему же тогда все хотят быть какими-то художниками, но никто не хочет просто работать в баре. Ты бы стала спрашивать художника, почему он не занимается еще чем-нибудь? Например, не работает в баре? Хотя, – с улыбкой признал господин Леман, радуясь, что нашел возможность смягчить тон, – есть много художников и музыкантов, которые в один прекрасный момент открывают свой бар. С этой точки зрения я прав вдвойне, так как я избегаю обходного пути через искусство.
– Я вообще не думала об искусстве. При чем тут искусство? Я просто сказала…
– Люди приходят в бар и напиваются, – перебил ее господин Леман. Это нехорошо, подумал господин Леман, это нехорошо, что я ее перебиваю. – Некоторые напиваются сильнее, некоторые слабее. И это им нравится. Как бы выглядела жизнь людей в этом городе, если бы не было баров, кафе, или как они все называются. Что можно сказать против работы, которая состоит в том, чтобы давать людям то, что им нравится? Содержание жизни! Может быть, бармены вообще единственные люди, которые могут дать хоть какое-то содержание жизни. Может быть, именно мы вливаем в людей содержание жизни: открывай рот, глотай содержание, готово.
– Подожди, это же совсем примитивно. Получается, что есть либо содержание жизни, которое вливается сверху, и это непременно должен быть алкоголь, либо содержание, которое вытекает снизу, как ты только что пространно описывал.
– Время, конечно. Кстати, обрати внимание: для пьяного человека время течет медленнее.
Она ненадолго задумалась:
– Нет, время течет быстрее. Сам человек становится медлительнее и уже не замечает всего, что происходит вокруг. Так что время течет быстрее.
– Ничего подобного, медленнее. Если для пьяного человека все вокруг ускоряется, то это происходит потому, что для него-то время течет медленнее. Сам человек имеет больше времени. Растягивает время. Если человек много выпил и идет в туалет, то ему требуется на это вдвое больше времени, чем если бы он был трезв. Это значит, что он это время растягивает. И это удается ему потому, что у него появляется больше времени.
