С двумя вариантами плана операции Г. К. Жуков отправился 29 марта в Москву на прием к И. В. Сталину. Однако выбор варианта «А» или «Б» стал выбором политическим, а не военным. Крушение немецкого фронта на западе и не вполне очевидные планы союзников относительно Берлина побудили советское Верховное командование не затягивать с наступлением на немецкую столицу. Повествуя о планировании Берлинской операции, Жуков довольно много места в «Воспоминаниях и размышлениях» уделяет взаимоотношениям с союзниками и беспокойству Сталина относительно событий на Западном фронте. Наиболее существенным недостатком варианта «Б» была потеря времени на объединение плацдармов 33-й и 69-й армий и разгром многочисленного гарнизона Франкфурта-на-Одере. В этих условиях выбор варианта «А» становился очевидным.
Следующим шагом стало привлечение к Берлинской операции застрявшего в Верхней Силезии 1-го Украинского фронта. И. С. Конев прибыл в Москву 31 марта 1945 г., на два дня позже Г. К. Жукова. На следующий день состоялось совещание с участием командующих двух фронтов. Приглашать в Москву накрепко засевшего под Данцигом К. К. Рокоссовского было бессмысленно. Г. К. Жуков вспоминал: «1 апреля 1945 года Верховный Главнокомандующий заслушал доклад А. И. Антонова об общем плане Берлинской операции, затем — мой доклад о плане наступления войск 1-го Белорусского фронта и доклад И. С. Конева о плане наступления войск 1-го Украинского фронта»{137}.
Директивы Ставки командующим войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на подготовку и проведение Берлинской операции были подписаны 2 и 3 апреля соответственно (текст директив см. в Приложении). Директива Ставки ВГК № 11059 командующему 1-м Белорусским фронтом не оставляла сомнений относительно выбора варианта плана операции: «Главный удар нанести с плацдарма на р. Одер западнее Кюстрина силами четырех общевойсковых армий и двух танковых армий»{138}.
Пополнение. Развернувшаяся в феврале и марте борьба на флангах означала потери людей и техники, которые неуклонно снижали численность соединений 1-го Белорусского фронта. Пробиваться в Берлин бледными тенями дивизий и корпусов было нереально. Поэтому еще 27 февраля 1945 г. Г. К. Жуков запросил пополнение техникой для грядущего сражения за Берлин:
«Для приведения частей в порядок после Померанской операции для подготовки фронта к Берлинской операции прошу Вас дать 1-му Белорусскому фронту:
1. 100 танков М4-А2;
2. 250–300 танков Т-34;
3. 100 СУ-76;
4. 50 СУ-85;
5. 30 тысяч [человек] пополнения для доведения [численности] стрелковых дивизий до 5–6-тысячного состава;
6. 2 боевых комплекта снарядов и мин.
Ваше решение прошу сообщить»{139}.
Пополнение не заставило себя ждать. Когда корпуса 1-й гв. танковой армии еще стояли под Гдыней, на станции Швибус с 20 по 30 марта разгрузились восемь эшелонов с новенькими «тридцатьчетверками». Танки принимали представители сражавшихся в Померании частей. Всего прибыло 193 танка Т-34–85. Наибольшее количество боевых машин (133 штуки) поступило с завода №183 в Нижнем Тагиле. Это был лучший советский танковый завод. Еще 40 танков прибыли с завода № 112 (г. Горький) и 20 — с завода № 174 (г. Омск). Продукция завода № 112 была известна как «сормовские уроды», и прибывшие машины в некоторой степени оправдали это наименование. Они имели всего по 20 кг масла в системе, а при снятии колпаков опорных катков выяснилось, что большинство из них имели неполное количество смазки. Четыре танка вообще не имели смазки в катках.
Прибывшие вместе с новыми танками водители прошли только обучение в учебных танковых полках и имели от 6 до 10 часов практики вождения. При разгрузке с платформ многие из водителей забывали снять горный тормоз, путали передачи. В общем, пополнение производило не лучшее впечатление. Рядом с водителями, прошедшими со своими машинами от Вислы до Одера, а потом до Гдыни, они смотрелись просто детьми.
В последних числах марта армия получила тяжелые танки и САУ: прибыли 21 танк ИС-2 и 21 ИСУ-122. Всего танковая армия М. Е. Катукова получила на доукомплектование до начала Берлинской операции 200 танков Т-34–85, 43 ИС-2, 20 ИСУ-122, 27 СУ-100 и 21 СУ-76. Из числа танков первоначального состава армии к дальнейшей эксплуатации после ремонта было допущено 92 Т-34–85, 14 СУ-85 и 18 СУ-76. Всего к 14 апреля 1945 г. в составе 1-й гв. танковой армии насчитывалось 292 Т-34–85, 42 ИС-2, 21 ИСУ-122, 14 СУ-85, 27 СУ-100, 39 СУ-76 и 70 СУ-57{140}. Таким образом, танками армия была обеспечена на 60%. Как мы увидим далее, комплектность на две трети штата была типичной для советских танковых армий в Берлинской операции. Комплектность по танкам Т-34 в 104% перед Висло-Одерской операцией осталась далеко позади. С 14 апреля 1-й гв. танковой армии был подчинен 11-й танковый корпус И. И. Ющука, имевший к началу операции в строю 151 танк Т-34 (плюс 20 в ремонте), 21 ИС-2, 6 СУ-85, 14 СУ-100 и 21 СУ-76{141}. Ни одна из бригад корпуса И. И. Ющука не имела штатного количества танков. В 20-й танковой бригаде было 39 танков, 36-я танковая бригада — 52, 65-я танковая бригада — 48. Армия Катукова стала трехкорпусной, что тоже было своего рода стандартом для Берлинской операции.
