Еще несколько ранее – осенью 1945 года, когда определялся приоритетный путь создания бомбы, по просьбе ученых, обратившихся к Берии, сотрудники отдела «С» начали прорабатывать возможности получения некоторой интересующей нас информации от выдающегося физика – Нильса Бора. Берия поручил проведение операции Судоплатову и Василевскому, начальнику научно-технической разведки НКГБ. Нарком одобрил кандидатуру сотрудника отдела, предложенного для проведения встречи, и поставил эту операцию на контроль. Ставший впоследствии лауреатом Государственной премии и профессором МГУ Терлецкий выполнил задание блестяще.
Основная документация по пpoектy, согласно указанию Берии, писалась от руки из соображений секретности, что, как показала практика, было нелишним. И американцы, и англичане так и не узнали об истинных объемах работ в СССР. Официально эту встречу подтвердили не так давно. 27 ноября 2000 года по государственному телевизионному каналу РТР вышла передача «Архивные тайны» – «22 вопроса Бору», в которой директором Государственного архива Российской Федерации С. В. Мироненко были продемонстрированы отчетные стенограммы бесед Терлецкого с Бором.
В это же время разведка проводит и другую очень важную акцию. Берия с санкции Сталина принял решение не привлекать Жолио-Кюри к атомным разработкам в СССР, хотя он хотел приехать в Союз. Оставаясь на Западе, Жолио-Кюри был более полезен, потому что влиял на формирование выгодной для нас пацифистской позиции видных ученых-атомщиков. Берия категорически запретил на этом этапе всякие контакты с физиками, напрямую задействованными в проекте «Манхэттен», в том числе с Оппенгеймером, Фуксом и другими, так как, во-первых, советские ученые уже подошли к созданию собственной бомбы, а во-вторых, возникла проблема с одним из связников, и была опасность, что его контакты будут засвечены.
Поэтому предотвращение «ядерного шантажа» со стороны США было куда как более значимой проблемой, ведь нельзя было точно спрогнозировать, как поведут себя американцы, если узнают, что работы по созданию ядерного оружия в СССР находятся на завершающем этапе, причем во многом благодаря информации, поступившей от них же. Но в то же время привлечение к работам специалистов высочайшего класса и квалификации, но с менее громкими именами постоянно осуществлялось.
Так, из поверженной Германии было вывезено около 200 специалистов, из них 33 доктора наук и 77 дипломированных инженеров. В том числе лауреат Нобелевской премии Герц, профессора Вольмер, П. Тиссен, Позе, Борн, Ромпе, Циммер. Профессор Стайнбек руководил группой, занимавшейся центрифужной технологией разделения изотопов урана.
В то же время огромное значение имели сведения разведки, добытые в области создания вычислительной техники. Революционная технология контролируемого расщепления ядра требовала и совершенно новых форм теоретического моделирования. Требовались вычислительные машины. И хотя в СССР были ученые, занимавшиеся кибернетикой еще до войны, например профессор Лебедев, все-таки наработки американских ученых, ставшие нам известными, были неоценимы. Кроме того, благодаря личному содействию Берии через Чехословакию в СССР были переправлены два выдающихся американских, а впоследствии советских, радиоэлектронщика, инициаторы строительства знаменитого Зеленограда – Бар и Соранте.
Все это позволило КБ-11 приступить к решению уже инженерно-технических проблем, связанных со сборкой бомбы нового типа, которая представляла собой скорее сложную конструкцию сочетания физических и химических реакций, нежели просто взрывное устройство особой мощности.
Преодоление инженерных трудностей в таком деле было далеко не праздным занятием, требующим времени, знаний, опыта, технического и материального обеспечения. Всего этого было в ограниченном количестве… Но, хотя и с некоторым опозданием, на выстроенном Главпромстроем НКВД-МВД заводе «В» 5 августа 1949 года были изготовлены две полусферы из металлического плутония общей массой 6,2 килограмма. Заряд назвали РДС.
Еще задолго до этого по указанию Берии в Казахстане было развернуто масштабное строительство первого полигона для испытания ядерных зарядов. Полигон, а точнее огромный научно-исследовательский и измерительный комплекс, позволял проводить панорамное слежение за экспериментами. Сотрудниками Института химической физики АН СССР, военными были установлены 1300 различных приборов, фотокамер, датчиков и свыше 9700 индикаторов – счетчиков проникающей радиации.
