Сокольничий продолжал стоять, и тогда девушка впервые за день нарушила молчание.
— Дальше нет пути?
Очень долго ей казалось, что он погрузился в свои мысли и даже не слышит ее слов. Но вот он поднял коготь и указал на поток разбитых камней.
— Гнездо…
Какая-то особенность его голоса, его высокий тон вызвали эхо в окружающих камнях.
«Гнездо». — Как плач в погребальном ритуале сулкаров.
Титра смотрела вперед. Ничто не свидетельствует, что здесь был многолетней давности поселок его народа. По крайней мере, она ничего не видела. Она слышала, что Гнездо было создано таким образом, что напоминало полую гору, и мало кто из чужаков (исключительно пограничники и мужчины) пересекал его подъемный мост.
Ничего не осталось от Гнезда, только каменный поток, похожий на те, что им не раз приходилось пересекать в пути. Ее спутник высоко задирал голову, разглядывая рваные скалы, словно отчаянно хотел увидеть признаки жизни. И она, в свою очередь, увидела на мгновение, как из тумана возникают очертания некогда существовавшей здесь крепости. Но на самом деле она ничего не видела.
Он заговорил; слова, которых она не понимала, вздымались вверх, перешли в единый звук, напоминающий крик сокола. Трижды испустил он этот крик.
И тут они услышали ответ!
Тирта крепче ухватила повод, ее лошадь переступила с ноги на ногу, вызвав падение мелких камней.
Ответ негромкий, не в полную силу, однако она ясно его услышала. Призраки… мертвецы, которым следует покоиться в мире… Неужели она еще не покончила с ними? Неужели призыв к мести его родичей так силен, что может прозвучать даже днем? Сокольничьи были предупреждены; они успели найти убежище в Эсткарпе до начала Великой Перемены. Да и ее спутник не может быть таким старым, чтобы принести клятву Меча кому-нибудь жившему здесь до гибели Гнезда.
Сокольничий крикнул, крик его отозвался многочисленным эхом, пони зафыркали, торгианец заржал, а у нее заболели уши.
Снова ответ. И тут Тирта увидела точку в небе.
Она опускалась, словно устремившись на невидимую добычу. Девушка благоговейно смотрела на этот стремительный спуск с неба. Летун переместился из солнечного воздуха в затененное место, в темное ущелье, куда они направлялись.
Снижая скорость, хлопая крыльями, кружа, птица все приближалась, пока не пролетела над ними. Сокол сел на краю скалы, чуть расставив крылья, словно собирался взлететь в небо, как только удовлетворит свое любопытство.
С черными крыльями, с белым пятном в виде буквы V на груди, сокол из Гнезда или потомок такого сокола, живущий в этой глуши один, потому что у него нет пестрой ленточки на лапе, которая обозначает его союз с человеком. Блестящие глаза разглядывали снявшего шлем сокольничего. Тот произнес несколько звуков, напоминающих птичьи крики, звуки поднимались и опускались. Сокол ответил криком, забил крыльями, словно снова готовился взлететь, подальше от этого существа другой породы, которое пытается с ним разговаривать.
Но сокольничий продолжал издавать звуки. Тирта не поверила бы, что человеческое горло на них способно. Он не пытался приблизиться к птице, просто разговаривал с ней, как была убеждена Тирта, на ее собственном языке.
Крики прекратились. Теперь птица отвечала звуками, очень похожими на те, что издавал человек. Она слегка наклонила голову в сторону. Тирта могла бы поверить, что сокол обдумывает какое-то предложение, он должен принять решение.
Потом, издав еще один крик, он поднялся в воздух. Не приближался к ждущему человеку, просто поднимался на мощных крыльях в высоту, с которой слетел. На лице сокольничего не видно было разочарования, он просто сидел и смотрел вслед птице.
И только когда сокол окончательно исчез на западе, сокольничий как будто вспомнил, что он не один, и взглянул на Тирту.
— Дороги нет, сейчас нет. — Голос его звучал спокойно и холодно, как всегда. — Нужно возвращаться и повернуть на север. И побыстрее, пока не стемнело.
Тирта не задавала вопросов, потому что в словах его звучала уверенность, а она уже научилась доверять ему в горах. Они повернули на север и нашли углубление в виде бассейна, явно работы человека. В него вода поступала через трубу, способную пропустить втрое больше той тонкой струйки, что текла теперь. Вокруг бассейна росла трава, на ночь лошадям ее хватит.
