Пульсация в шраме усиливается, и в следующий момент её сменяет такой долгожданный Хлад.
«Зря, — мрачно протянул Денебери. — И ты зря решился на этот… подвиг. И я зря пошел у тебя на поводу… Вот увидишь».
— Посмотрим, — проворчал я, смотря вслед исчезающему в кустах воину и его неживому вознице. — И спасибо.
«Пей давай свой утренний пузырек, — ворчливо отозвался некромант, — и не спорь. Знаю, что рано и что рассвет ещё нескоро, но без него ты не протянешь».
Я поморщился, но возражать не стал. Денебери снова оказался прав, сил с каждой минутой становилось все меньше и меньше.
«Что замер, как столб, — проворчал некромант. — Залей в вояк оставшиеся зелья и садись в медитацию».
Я улыбнулся и потянулся за зельями — я нисколько не обманывался словами Денебери.
Ему плевать на воинов, но влитые в них зелья помогут мне продержаться чуть дольше.
«Ах да, Александр… — Денебери сделал вид, что вспомнил что-то важное. — Если ты из-за своего ксурова благородства искорежишь энергопотоки или, не дай Ануб, испоганишь мою филигранную Закалку…»
— Разозлишься? — улыбнулся я, занимаясь привычной работой, а именно, спасая человеческие жизни.
«Нет, — голос некроманта был необычно спокоен и даже немного торжественен. — Прокляну. Клянусь Анубом»._______
* Парампара (с санскрита) — непрерывный поток, линия преемственности, передача знания от учителя ученику
Уважаемые читатели, на выходные в выкладке беру перерыв, поскольку много времени уходит на проработку этой части Порога)
Спасибо за ваши лайки, наградки и самое главное — комментари! Материала столько, что не все удалось показать в первом томе. У каждого из Пятёрки непростой путь, и у Александра самый сложный)
Завтра глава будет по расписанию)
Я сидел с прямой спиной, в окружении жухлой травы и наблюдал, как неохотно светлеет небо.
По моим ощущениям, шёл уже шестой час, и единственное, чего я хотел — спать.
Первые два часа было страшно, что не хватит энергии, следующие два часа — что нагрянут песьеголовые, а сейчас… Сейчас на все было плевать.
Умом я понимал, что раз помощь до сих пор не пришла, значит Зубоскал до заставы не добрался, но верить в это отказывался.
Время от времени меня посещали мысли перестать подпитывать парней и пойти на заставу самому, но я их тут же отгонял.
Ощущения призрачного перепутья не было, но я и так знал, что от сделанного выбора будет зависеть вся моя будущая жизнь.
Изредка в сознание приходил то один, то другой воин, и все, как один, осознав, в какой ситуации мы оказались, требовали прекратить тратить на них силу и спасти товарищей.
И эти слова разрывали мне сердце.
Я всю жизнь гордился тем, что старался помогать каждому живому существу, попавшему в беду, но пожертвовать своей жизнью…
Такие мысли меня никогда не посещали.
Сейчас же, умирающие воины с непривычной мне легкостью отдавали свои жизни за жизни друзей.
Для меня это было непонятно и даже дико, самым ярким чувством была… зависть.
Я завидовал каждому из них, ведь их окружали люди, готовые пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти даже не друга, а всего лишь боевого товарища.
Хотя, что значит «всего лишь»?
Парадоксально, но именно этот чертов рейд помог мне понять, что такое боевое братство и чему нас все-таки учат в кадетском корпусе…
«В Некросе вместо боевого братства культивировалась абсолютная лояльность Ковену, — за все шесть часов это была единственная ремарка Денебери. — Лояльность и бесстрашие перед лицом смерти. Второе привить удалось, первое — нет. Традиции корпуса некромантов оказались сильнее придумок шаманов».
Мне было не до сравнения корпуса некромантов и кадетского корпуса, но слова насчет отношения к смерти врезались в память.
Я крутил их и так, и эдак, и вынужден был признать, что некромант абсолютно прав.
Раньше я до чертиков боялся смерти, а после смерти родителей и вовсе начал бороться с любым её проявлением, но сейчас…
Сейчас мне было всё равно.
В голове крутилось стихотворение Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека», а перед глазами появился таймер, отсчитывающий оставшееся время.
Данные в нем постоянно менялись, и это поначалу меня сильно беспокоило, но в какой-то из моментов я понял, в чем дело, и тут же успокоился.
