Потрясённый неудачей, мужичина побежал от моря мимо чёрных хат к влажному и холодному истоку песчаного ручейка. Повторил те же действия с водицей из фляги, сильно сощурив глаза. Губы и веки сжал с такой силой, что пересохшая гортань выдала звериный рык.
Вот он опасливо приоткрыл слезящиеся глаза, готовый от разом надоевшего плена скрыться, рухнуть лицом в тёплую, неласковую землю. Но чудо свершилось!
Впереди, под крутым бережком, махнула хвостиком река-время. Сбоку — дедовские дома в окнах своих показывали самозаключённых, любопытствующих обитателей... Мужчина опять побежал, задыхаясь от страха и надеясь скорее достичь медленного потока с маячившей над ним перспективою настоящего. Он прикладывал все силы, спешил отчаянно, но быстрее сближаться с зовущей пучиной всё равно не получалось. Спустя некоторое время наконец смог коснуться вертлявых концевых волн. Пробовал пробираться сквозь пучину — она не пустила его.
Наш бедный мужичок выбрался на берег, с разбега хотел влететь в своё время... Больно ударившись о невидимый барьер, бедолага повалился на бок. От земли по эту сторону чура пахло могилой. Мужчина поднялся с колен и вновь поспешил во влажную ложбину реки-времени. Едва успевая перебирать ногами под скачущей по склону к руслу задницей, мужчина нащупывал в рюкзаке фляжку.
Перед потоком никакого барьера нет. Не торопясь слить остатки чудо-водицы, мужчина вошёл в конец потока и, расталкивая перед собой тягучие косицы прибрежных волн, опять побрёл вперёд и наискось к берегу настоящего. Но река-время вращала его, как целлулоидный шарик, и отталкивала назад, на сухой песок прошлого. Снова неудача на том же месте... Измучившись, человек, наконец, не чая пронести запретную жижу в своё настоящее время, открыл фляжку, перевернул над пучиной — и вот, чувствуя себя самым удачливым и счастливым на свете, он уже выползает из вод на берег с родимой стороны...
Войско было огромным. Эта земля видела толпы и побольше: набегали-убегали полчища, но это не походило ни на одно из предыдущих.
Выпуклая поляна напоминала перевёрнутую вверх дном миску. Конные полки выходили из прореженного осенью леска едва слышимой поступью. Все, не сговариваясь, старались быть неприметными, несмотря на огромное количество усталых ног. Друг с другом воины делились впечатлениями о местах этих и, не замедляясь, шествовали краем зелёной поляны, повернув к падающему, расплывающемуся солнцу сутулые спины. Долго пробиравшиеся по лесам и редколесью конники с интересом разглядывали сочную зелень горбатой поляны.
Озимый хлеб перед снегами успел подтянуться, распушиться и окрепнуть в сырой земле, ещё хранившей тепло ушедшего лета. Головные безмолвной кавалькады по серпантину узкой тропки покидали открытый гладкий бугор. Посматривая на соратников, следовавших сзади, они вновь углублялись в лесок из изглоданных ветрами молодых деревьев, больше напоминавших использованные веники.
Хвост той бредущей колонны ещё только готовился к встрече с поляной, сквозь прозрачную панораму серостылого леса высматривая впереди зеленеющее пятно. Замыкающие стороной обгоняли передних, спеша побыстрее достичь изумрудного сияния. Некогда узкая лесная тропочка превратилась теперь в чёрную пашню. Хвост ратной процессии походил на толпу настороженных новичков, старавшихся на исходе длинного пути в чужие дали не отстать от основного войска.
На поляне каша из клейкого чернозёма, дернины и опавших листьев выдавливалась, месилась и подбрасывалась к склонённым мордам следом чапающих лошадей. Конские ноздри, учуявшие сладкий запашок свежей зелени, влекли тяжёлые копыта на хрупкий ковёр молодого хлеба. Чернота вытоптанной безжизненной жижи увеличивалась, разрасталась. Когда лесная птица вновь села на качавшуюся верхушку деревца перед поляной, озимые больше чем наполовину превратились в глубоко взрытый тракт.
— Сарос, нас где-то здесь должен встречать Роскилд. Где он?
— Лично быть не обещался он. Но встреча назначена здесь, перед морем. Я чувствую запах морского ветра. Только встречи, видимо, нам не дождаться... — Сарос выехал из общего строя конников и бросил тревожный взор на порушенные длительным переходом ряды своего войска. — Что там, Карла давно не видать? — крикнул он едущим впереди.
