Те сверкали большущими очами, коих чернота просвечивала сквозь наброшенные вуали. Бореас со свистом вытянула меч и им сбросила кисею с головы первой девицы. Остальным жестом приказала сделать то же самое добровольно.
То были дочери хозяйки. С неудовольствием они подчинились, практически одновременно шмыгнув прямыми носиками и вытаращив обеспокоенные глазищи. Кожа их лиц приятно светилась нежно-персиковым цветом, алые губки были пухлы. Чистота, здоровье, затаённая страсть ощущались в них.
Чумазые светлоглазые амазонки были несколько смятены, но их смущение длилось недолго. Широкоплечая Бореас, подцепив остриём большого меча лёгкий наряд на плечике первой девицы — самой старшей из сестёр — потянула ткань вверх. Черноглазая прелестница приподнималась, повинуясь странной указке дикарки, выпрямлялась в полный рост. Молчаливая гостья и не подумала остановить движение меча. Белая кружевная туника затрещала и, прорезанная, распахнула смуглое плечико.
Откуда-то, раздвинув шторы, быстро вошли два римских воина — видимо, спеша на помощь своим благородным госпожам. Лана, не раздумывая, схватила одну из девиц за смоляные кудри, приставила к горлу отточенный меч и, сильно заломив голову заложницы, выкрикнула охране предупреждение. Девицы, всё для себя уяснив, попросили телохранителей немедленно уйти. Те, однако, никуда не спешили.
На крики прибежала мать с прислужницами, всплеснув руками, быстро приблизилась к Лане. Бореас с силой оттолкнула пылкую спасительницу и схватила для верности ещё и старшую дочь, на манер Ланы демонстрируя готовность пустить кровь несчастной. Две оставшиеся сидеть дочки в ужасе о чём-то говорили матери. Последняя тут же приказала охранникам убраться.
Амазонки оттолкнули от себя свои жертвы, мечами располосовали вокруг себя занавески, путаясь в их воздушных лоскутах, выбрались в залу.
— Быстрей бежим к Карлу — тут надо всё обыскать! Этих солдат может быть много! — на бегу призывала подругу Бореас.
Воительницы выскочили из помещения. Позабыв, что находятся на втором этаже, уткнулись животами в близкие перила и, оказавшись над головой статуи с луком, поспешно шарахнулись назад, в качающемся необъятном пространстве страстно отыскивая глазами Карла.
Далеко в углу несколько готов копошились у стены. Женщины прокричали им предупреждение. Голоса звучали — как вопль в пещере: невнятно и сдавленно... Держась подальше от перил, в прорехах которых виднелась пропасть, Бореас и Лана понеслись к соратникам.
Но куда же подевался Карл?!
Напрасно, не пропуская ни одной двери, открывали-заглядывали. Там — пусто, там — тихо, а здесь — сквозняк, шумок...
С мечами наготове выбежали из-за угла на свет. Сразу и не сообразили, куда впопыхах выскочили — неровное, в угловатых выступах раздолье, над коим висело непривычно низкое небо... Растерянно ахнув и глянув вниз на пустынные улочки, Бореас и Лана с недоумением уставились друг на друга. Собственные их голоса изменили тембр и силу. Скорее рванули назад. В женских телах трясся уже каждый нерв.
— Что вы бегаете? Где вы есть? — встревоженный Карл спохватился отсутствующих на начавшемся было пиршестве подруг.
— Там — вооружённые люди!.. Их раньше не было, а сейчас они вышли! — доложила запыхавшаяся Бореас. Лана, заметив непонимание на лице Карла, добавила:
— Вышли из угла, из стены.
Карл немедленно громогласно призвал друзей всё обыскать и всех вооружённых найти, а сам отправился к хозяйке, бессильно заломившей руки.
— Скажите же мне, коварнейшая из женщин, для какой цели вы сокрыли от нас присутствие вооружённых людей в своём доме?
— Там мой сын — они убьют его!.. О, боги!
— Ваш сын вооружён? Сколько с ним людей? Отчего не сказали сразу?
— С ним десять... может, уже меньше — человек. Все они — охранники семьи.
— Какие же они охранники, если спрятались?
— Да спасите же сына!!! — жарко воззвала многострадальная матрона, бросаясь Карлу на грудь.
— Каков он из себя? — Освободившись от перепуганной матушки, гот уже бежал вслед толпе.
— Золотой шлем... золотой нагрудник... красивый... — срывающимся голосом в неистовой надежде прокричала вслед женщина.
