— Наверное, это очень дикая страна,— рассуждал варвар, легко вышагивая по шестиугольным гладким плитам.— Дорога есть, зверье всякое бегает, и ни одного человека.
— В дикой стране,— заметил бывший капитан гвардии Илдиза,— не строят хороших дорог. Скажи, в Киммерии есть дороги?
— Одна есть,— с гордостью ответил Конан.— Торговый путь на Аквилонию. Правда, замостить никак не получается, однако это не беда… Эй, Мораддин, ничего не слышишь?
Тракт резко поворачивал влево, из-за поворота неожиданно донеслись звуки, одинаковые во всех странах и знакомые любому уху — бряцанье стального оружия. Его сопровождало ржание коней, гортанные выкрики бьющихся противников, и, наконец, часто застучали копыта. Шум стремительно приближался.
— Хотел людей — получи,— скороговоркой произнес Мораддин.— Отойдем в сторону?
Конан кивнул и отскочил к зарослям кустов, усыпанных яркими оранжевыми цветами. На драку лучше посмотреть со стороны и вмешаться не раньше, чем определишь силы врага. Мораддин стал рядом, положив ладонь на рукояти меча.
Из-за поворота вылетел всадник, а за ним с задорным гиканьем неслись еще трое. С первого взгляда Конану и Мораддину стало ясно, что первого всадника преследуют. Двое кричащих седоков, облаченных в одинаковую одежду, размахивали слегка изогнутыми мечами, а третий раскручивал аркан. Не замечая Конана и Мораддина, охотники и жертва пронеслись мимо, свистнула ременная петля, и передний всадник полетел на дорогу. Остальные спешились, выставили вперед клинки и кошачьей поступью двинулись к поверженному. Похоже, они собирались убить его на месте.
— Нехорошо,— ровным голосом произнес Мораддин.— Их трое, а он один.
— А вдруг идет охота на важного преступника? — предположил Конан.— Видишь, троица одета в похожие плащи? Значит, стража или военные. Хочешь вмешаться?
— Погодим,— буркнул Мораддин, наблюдая, как вырванный арканом из седла всадник сбросил петлю, вскочил и, выхватив тонкий меч с едва заметной круглой гардой, принял боевую стойку. Он наверняка решил драться насмерть, а потому сбросил шлем. Это было разумно: шлем сокращал обзор, к тому же противники наступали с трех сторон.
— Отродье Сета! — ругнулся Конан.— Мораддин, это же девчонка!
Да, воин, отбросивший в сторону шлем, был женщиной. Развязался узел на затылке, по плечам рассыпались иссиня-черные волосы. Черты лица, без сомнения, указывали на восточную красавицу-аристократку. Девица, обнажив мелкие белые зубы в недоброй ухмылке, готовилась либо победить, либо умереть…
— Женщина все-таки,— озабоченно пожал плечами Конан.— А против нее трое мужиков… Поможем?
— Поможем,— согласился Мораддин, вытаскивая клинок.— Хотя… Она и без нас неплохо справляется.
Длинноволосая красавица, держа меч обеими руками, изящными и почти незаметными движениями парировала глубокие выпады нападавших, при этом не подпуская их к себе ни на шаг. Два-три неразличимых глазом удара, и на плече у одного из противников заалело пятно. Но он не вышел из боя, напротив, атаковал еще энергичней. Пока молодая красотка отражала резкие и умелые удары, Конан с Мораддином не самым честным образом подобрались сзади к ее противникам и зарубили раненого, а затем варвар метнул свой магический кинжал, служивший зачастую самым обычным оружием, в самого ретивого из нападавших.
Остался лишь один, и он повернулся к Мораддину. Потомок гномов легко отразил его меч и сильным ударом левого кулака по шее повалил на землю. Девица, мгновенно подскочив к поверженному неприятелю, вонзила острие меча в его грудь, выпрямилась и недоверчиво поглядела на своих спасителей.
— Лихо ты дерешься,— широко улыбаясь, по-турански сказал Конан.
Красавица, высвободив меч, подняла его и медленно попятилась. Похоже, она не поняла слов киммерийца. Мораддин решил блеснуть своим знанием кхитайского и, подняв левую руку ладонью вперед, проговорил:
— Мы тебе не враги. Мы из другой страны. Решили помочь…
— Сама вижу,— быстро ответила девушка. Речь ее была похожа на кхитайскую, но странный акцент доказывал, что она не принадлежит к числу подданных Империи. Кроме того, в Кхитае было не принято учить женщин боевым искусствам.— Что вы хотите?
