Я точно знал — наша ближайшая цель — Гродно, надеюсь появится подсказка кого и чего там искать. На кровати, у противоположной стены зашебуршилось — с подушки поднялась всклоченная голова Скуратова.
— Явление Казановы народу, доброе утро, бабник.
Семен, молча, уселся на кровать и задумчиво уставился в окно.
— Ну и чего мы молчим, делись впечатлениями.
— Здорово, командир — помолчал и с очень серьезной мордой заявил: — В Белоруссии тоже встречаются интересные женщины — глазки маленькие, ушки красненькие, жопка шершавая — валькирия.
— Ага, мечта поэта — поддакнул я.
Мы погоготали, настроение и психологическое состояние коллектива в норме.
— Семен, сегодня вечером на машине отправимся за одеждой, нам крупные эссэманы нужны. — Завтра дальняя дорога — пункт назначения Гродно.
— Партия сказала надо, народ ответил — есть — пробурчал Семен, одеваясь.
День незаметно прошел в сборах в дорогу, к вечеру, закинув пару лопат в автомобиль выехали со двора.
Улицу на которой жила Зоя, смело можно называть липовой — деревья росли по обе стороны, источая непередаваемый аромат. Через некоторое время подъехали к выезду из городка — дорогу нам преградил свежеокрашенный шлагбаум. За ним, по краям дороги стояли два тяжелых мотоцикла BMW с пулеметами MG-34 на коляске. Четверо гансов в эссэсовской форме ошивались рядом — двое из них подходили под наши габариты. Вышли из машины и вместо приветствия убили фрицев на месте — два удара в горло, два трупа. Скуратов синхронно завалил своих.
В ближайшем леске зарыли патрульных, предварительно избавив двоих от мундиров. Приехав домой, отдали трофеи Зое постирать — со строгим наказом держать язык за зубами.
На другой день, в десять утра попрощавшись с хозяйкой и взяв у нее запас продуктов, отчалили.
Самое неприятное здесь — это скорость передвижения, наш шедевр немецкого автопрома еле-еле достигал 65 км/час, да и то с горки.
С горем пополам в сумерках добрались до Борисова. Ночевали не заезжая в город, в копне сена — отлично выспались. Позавтракав, избавились от лишнего барахла — зарыли офицерские мундиры с комбезами.
Заехали в Борисов — у зазевавшихся пехотинцев сперли две канистры бензина, заправились и вперед на Минск. Ехали в основном рядом с трассой — дорога была запружена колоннами немецких войск, двигающихся нам навстречу.
— Какая силища прет, молодцы наши, остановили такую махину — заметил Семен.
— Да, в стойкости нашим солдатам не откажешь, жаль жертв напрасных много понесли. — Между прочим в начале войны немцы собрали в кулак против Союза три с половиной миллиона солдат — насколько я помню историю.
— Ох, ебть — прокомментировал Семен.
— Вот и я говорю.
При подъезде к Минску, обратили внимание на участок местности, огражденный ключей проволокой и сторожевыми вышками.
— Никак лагерь для военнопленных, командир.
— Может освободим?
— Нет, нас Гродно ждет, думаю там цель поважнее.
Перед глазами мелькнула фамилия — Дирленвангер, что за черт, не знаю таких.
— Дирленвангер — кто такой?
Последовала подсказка, вроде бы со стороны — майор СС, командир охранного батальона.
— Ну майор, ну и фули.
В голове вспышка, больно бл. дь.
Перед глазами, здоровый жлоб в офицерской форме с молниями на рукаве, на меня смотрели глаза наркомана.
— Палач, на его совести тысячи невинных жизней — уже наяву пошли подсказки и знамения, ну и дела.
— Командир, очнись, куда ушел.
— Все в порядке, Семен, теперь я знаю цель нашей поездки — майор СС Дирленвангер. — Палач он.
Семен затяжелел взглядом:
— Тогда на кол его.
— Так и сделаем.
До самого Минска к данной теме не возвращались.
Видимо город сильно бомбили, много разрушений, но нам посчастливилось — разжились бензином в найденном гараже. В полуразрушенном доме нашли уцелевшую комнату, втащили свои рюкзаки и оружие. Машину поставили под окном.
Ночью приснился сон — эссэсманы заталкивали людей в большое строение, затем последовала команда, пыхнули две струи огнеметов — здание запылало. Следующий кадр — улыбающееся лицо Дирленвангера и десяток гогочущих унтеров рядом с ним. От страшной картины проснулся, писец, майору с приспешниками, да и всему батальону.
