Белый снег России - страница 238
Александр Куприн
Куприн в пригороде Парижа Севр Виль д’Авре. 1922
О чем же писать? Ненастоящая жизнь здесь. Нельзя нам писать здесь. Писать о России по зрительной памяти я не могу.
Когда-то я жил там, о чем писал? О балаклавских рабочих писал и жил их жизнью, с ними сроднился. Меня жизнь тянула к себе, интересовала, жил я с теми, о ком писал. В жизни я барахтался страстно, вбирая ее в себя… А теперь что? Все пропадает…
Александр Куприн
Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк (1852–1912)
Гражданской женой Мамина-Сибиряка была Мария Морицовна Гейнрих-Роттони — старшая сестра жены Куприна, Елизаветы Морицовны. Лиза была на десять лет младше сестры и воспитывалась в доме Мамина-Сибиряка. После смерти Марии Дмитрий Наркисович пристроил Лизу в семью А.А. Давыдовой, вдовы директора Петербургской консерватории и владелицы журнала «Мир Божий».
А вот Куприн. Почему он большой писатель?
Да потому, что он — живой. Живой он, в каждой мелочи жизни.
У него один маленький штришок — готово: вот он весь тут,
Иван Иванович… Кстати, он, знаете, имеет привычку настоящим образом, по-собачьи, обнюхивать людей.
Дмитрий Мамин-Сибиряк
Возвращение на Родину. На Белорусском вокзале.
31 мая 1937 г.
В многочисленных письмах с теплотой и нежностью вспоминает Куприн покинутую Родину. В январе 1927 года он пишет проживающему в Финляндии великому русскому живописцу Илье Репину: «И как хочется настоящего снега, русского снега, плотного, розоватого, голубоватого, который по ночам фосфоресцирует, пахнет мощно озоном; снега, который так сладко есть, черпая прямо из чистейшего сугроба. А в лесу. Синие тени от деревьев и следы, следы: русаки, беляки, лисички-сестрички, белки, мыши, птицы».
Наступающая старость, болезни и тоска все усиливают настойчивое желание Куприна вернуться из Франции в Россию. Наконец он решился на этот поступок…
Есть, конечно, писатели такие, что их жить хоть на Мадагаскар посылай на вечное поселение — они и там будут писать роман за романом. А мне всё надо родное, всякое — хорошее, плохое — только родное. Я готов пойти в Москву пешком.
Александр Куприн
Возвращение на Родину. На Белорусском вокзале.
31 мая 1937 г.
Куприн прожил в советской России чуть больше года. Знавший его еще по дореволюционным годам писатель Н.Д. Телешов вспоминал: «Я был у него в гостинице “Метрополь” дня через три после его приезда. Это был уже не Куприн — человек яркого таланта, каковым мы привыкли его считать, — это было что-то мало похожее на прежнего Куприна, слабое, печальное и, видимо, умирающее. Говорил, вспоминал, перепутывал все, забывал имена прежних друзей. Чувствовалось, что в душе его великий разлад с самим собою. Хочется ему откликнуться на что-то, и нет на это сил».
Куприн скончался в Ленинграде от рака пищевода на 68-м году жизни 25 августа 1938 года и был похоронен на Литературных мостках Волкова кладбища. Позже там же похоронили покончившую жизнь самоубийством его вдову.
Странными становятся вещи, явления и слова, если в них начнешь вникать глубоко и всматриваться настойчиво.
Всегда показываются новые грани и оттенки.
Вот понятие — Родина. Каким оно может быть зверино-узеньким и до какой безмерной, всепоглощающей, самоотверженной широты оно может вырасти.
Александр Куприн
Могила Куприна на Волковом кладбище
Куприн был настоящий, коренной русский писатель, от старого корня… Жизнь, в которую его втиснула судьба, была для него неподходящая. Ему нужно было бы плавать на каком-нибудь парусном судне, лучше всего с пиратами.
Для него хорошо было бы охотиться в джунглях на тигров или в компании бродяг-золотоискателей по пояс в снегу спасать погибающий караван. Товарищами его должны быть добрые морские волки или даже прямые разбойники, но романтические, с суровыми понятиями о долге и чести, с круговой порукой, с особой пьяной мудростью и честной любовью к человеку…
Он был романтик. Он был капитаном юношеских романов, морским волком с трубочкой-носогрейкой в зубах, завсегдатаем портовых кабачков. Он чувствовал себя храбрым и сильным, грубоватым внешне и поэтически-нежным душевно.
Тэффи
