На следующий день мы благодаря заботам Колтера, проявлявшего до последней минуты неослабную энергию и преданность, сели на пароход, который, направляясь вверх по реке, без всяких приключений довёз нас до Питтсбурга. Оттуда мы, перевалив через горный хребет, добрались до Балтиморы и, проскакав на почтовых до Нью-Йорка, сели на пассажирский пароход, державший курс на Ливерпуль. Ни днём, ни ночью не чувствовали мы себя в безопасности, пока не услышали рокота ударявшихся о борт корабля высоких синих волн океана. Но даже и здесь не ощущали мы полного покоя, пока полосатый американский флаг всё ещё реял над нами.
Лишь тогда, когда мы очутились у берегов Англии, мы поняли, что спасены.
Благодарение богу, на свете есть страна, которая способна укрыть беглецов, спасающихся как от европейской, так и от американской тирании, венгерских изгнанников [65] и американских рабов!
Перед отъездом из Нового Орлеана Элиза оставила Колтеру доверенность и второй экземпляр завещания мистера Джеймса Кертиса. Эти документы давали возможность Колтеру предъявить иск к Грипу Кертису и восстановить Элизу в правах наследства. Одновременно с этим мы заключили с Колтером соглашение, предоставлявшее ему в собственность половину всего имущества, которое ему удастся отвоевать.
В лице Гилмора Колтер встретил опасного и ловкого противника, но он со всем рвением и со всем азартом страстного игрока взялся за дело. Трудно сказать, действительно ли ему в этом помогала его бывшая профессия, но, так или иначе, он занялся изучением права и завоевал себе в судебных органах репутацию человека очень прозорливого и ловкого. Умело парируя все удары Гилмора, разрушая его самые тонкие сети и юридические козни, он не давал ему передышки. Мы же со своей стороны поддерживали его деньгами, и вот по прошествии пяти лет Колтер добился восстановления Элизы в правах и перевёл на её имя половину всего наследства. Другая половина досталась ему, и, надо сказать, что он честно её заработал. Колтер до сих пор с большим успехом продолжает выступать в Новом Орлеане в качестве адвоката, и однажды был даже поднят вопрос о выдвижении его кандидатуры в Конгресс. Его убеждения, однако, были сочтены недостаточно «южными», и кандидатура сто отпала.
После трёх- или четырёхлетней судебной волокиты дело, возбуждённое мистером Грипом Кертисом против Монтгомери за оскорбление действием, было наконец передано в суд.
Мистер Грип Кертис поручил защиту своих интересов нескольким лучшим бостонским адвокатам. Один из них в своей заключительной речи очень ярко доказывал, что если неслыханная дерзость цветного по отношению к такому достойному и почтенному бостонскому гражданину и такому надёжному оплоту Соединённых Штатов, как мистер Агриппа Кертис, не будет примерно наказана и с виновника не взыщут значительного денежного штрафа, — это повлечёт за собой неминуемый распад Союза и потрясение основ всего общества. Но хотя все эти серьёзные и веские доводы и были изложены с исключительной убедительностью и, как уверяли газеты, со всем блеском самых изысканных метафор и разных витиеватых оборотов, которые знает искусство красноречия, — к большому огорчению Агриппы Кертиса и его адвокатов, последовавший за этим приговор ограничился штрафом в двадцать пять центов.
Эти деньги вместе с судебными издержками, составлявшими четвёртую часть этой суммы, были уплачены поверенному истца. В силу счастливой случайности, судьями были люди небогатые, главным образом из ремесленников. Среди них был только один крупный негоциант, но и тот не был заинтересован в торговле с южными штатами.
Что касается господ Кертиса и Гилмора, то мы можем сообщить, что их постигла участь, обычная для тех, кто в погоне за наживой готов продать душу дьяволу. Кертис поселился в Новом Орлеане, затеял там обширные деловые операции, прослыл одно время даже миллионером, а затем неожиданно для всех обанкротился и потянул за собой мистера Гилмора и многих своих бостонских друзей, включая сюда и бывших компаньонов торгового дома «Кертис, Соуин, Берн и К
