Рассветало. Тихое, необычно тихое утро в океане. Едва слышно плескались о прибрежные скалы волны. Сверкало озарённое огненным сиянием небо. Пламенел океан, искрясь, словно раздуваемый жар. На западе незаметно бледнел тонкий серп луны, как бы растворяясь в победоносно шествующей заре. И вот, сквозь туманную дымку дали, выплыло солнце — бледно-алое, легкое, воздушное, и оросило золотым дождем море, скалы и белых птиц, которые потягивались после сна в своих гнездах.
В маленьком, похожем на фьорд заливчике, между расщелинами скал лежал белый дельфин, обессилевший от огромной потери крови, истощенный, неподвижный и лишь время от времени подрагивал хвостом, чтобы поднять голову и набрать воздуха. Рана перестала кровоточить и уже не так болела, но в ушах все еще звенело, словно выл налетающий тайфун. Его сотрясала холодная дрожь, а в розовых глазах были и удивление, и усталость, и страх.
Зачем его заперли тут? Что ожидает его? Там, где залив соединялся с морем узким; протоком, человек навалил несколько коралловых обломков, чтобы предохранить пленника от акулы, которая продолжала метаться взад и вперед перед заливом с присущим ей диким упорством.
Белый то просыпался и, уловив всплескивания караулящего врага, содрогался от ужаса, то снова уносился в свои кошмарные сны… Оскаленные челюсти, щупальца головоногих, кровавая пена, кровь, кровь, кровь — отовсюду, а он сам, раненный, беспомощный, такой одинокий… В сущности вся его жизнь была лишь кровавой борьбой и только борьбой. Всегда окруженный врагами — и ни минуты покоя. Ни минуты. Был бы у него товарищ, хотя бы один, который бы бодрствовал, когда он спит. А как хорошо было когда-то около того большого глянцевито-черного существа, того доброго существа, которое защищало его от всех, но, увы, однажды не вернулось к нему…
Ночной мрак рассеивался. В зеленоватых сумерках уже просвечивалось неглубокое дно — ровная скалистая площадка, обросшая кораллами и усыпанная, будто галькой, мидиями. А в самых глубоких местах виднелись пучки морского салата, нежного, ярко-зеленого. Две морские звезды подрались, не желая делить пойманную добычу. Белый, словно сквозь туман, видел, как они впиваются друг в друга глазами, находящимися на кончиках лучей, на каждом луче — по одному глазу, как бросаются в яростную атаку и как также стремительно отскакивают друг от друга. Под ними лежала полуоткрытая мидия — жемчужница — причина раздора.
Вдруг Белый встрепенулся. Из-за коралловых обломков перед заливом высунулась какая-то толстая змея. Но нет, это была не змея. Дельфин увидел два ряда белых присосков. Вот вытянулось первое, за ним второе щупальце, согнулись, проползли немного вперед, потом третье, четвертое, а за ними показалась и зеленая спина старого осьминога. Глаза его, выпуклые, немигающие, смотрели свирепо. По толстому мешку, который волочился за восемью его руками, пробегали фиолетовые полосы. А где-то в страшной дыре среди вытянутых щупалец яростно щелкал острый клюв.
Белый отпрянул в глубь залива, а осьминог бесшумно спустился в воду и вытянул вперед свои хищные щупальца, уверенный, что добыча не уйдет от него.
Человек в это время вышел из своей хижины и, стоя у порога, потянулся. Его сильные суставы громко хрустнули. Затем он посмотрел вниз на светящийся синевой залив и увидел осьминога.
— Ах, ты проклятый! — пробормотал он. Схватил недоконченную мачту и, замахнувшись, ударил ею головоногого. Но она отскочила от него, словно от резинового мяча. Человек размахнулся второй раз, но осьминог опередил его. Схватив бревно, он резким движением вырвал его из рук человека. Затем отскочил назад и исчез среди волн за каменной преградой, утащив с собой и пятиметровую балку.
— Что же теперь делать? — вслух сказал человек. — Как быть без мачты? И опустил беспомощно руки.
Белый наблюдал за ним с другого конца залива, уже примирившийся с новой угрозой, со всем, что его ожидало. Лишь в его испуганных глазах был ужас бессилия. Что готовит ему этот новый враг? То, что он враг, в этом дельфин не сомневался. Вокруг были только враги, весь мир кишел врагами, которые, притаившись, дожидались, когда смогут растерзать его на части. Весь мир! Бежать некуда! Везде его найдут! И ни одного друга…
