— Это чья собака? — спросил, подойдя Муко.
Мальчик ничего не ответил.
— Чья собака? Тебя спрашиваю.
— Моя!
— Твоя? А откуда она у тебя?
— Моя!
— С сегодняшнего дня больше не твоя!
— Моя! Моя! — Слезы брызнули из глаз мальчика. Он зарыдал. Продолжая стоять на коленях, он обеими руками вцепился в сетку и не пускал Муко к воротам.
— А ну! Убери руки! — заорал живодер.
— Моя! Моя! Моя! — надрывался мальчик.
На шум сбежались соседи. Они увидели мальчика на земле, плачущего, и с бранью набросились на Муко, но, разобравшись в чем дело, отступили.
Во дворе появилась мать мальчика. Она растерянно смотрела то на Муко, то на сына, который продолжал громко плакать, не выпуская сетку…
— Что случилось? В чем дело? — спрашивала испуганная мать. — Что с тобой, сынок?
— Чья собака? — спросил Муко спокойнее.
— Не знаю, — ответила она, прижимая голову сына к груди. — Мой мальчик привел.
— Она бездомная, — сказал Муко.
— Наверное, бездомная, — согласилась мать.
— Моя! Моя собака!
— А номер у нее есть? — Муко обращался теперь к мальчику. Он говорил спокойно, как человек, хорошо знающий свое дело.
— Какой номер? — удивился мальчик. Он вытер кулаками слезы. На лице появились грязные разводы.
— Собака бездомная! Откуда же быть номеру, — вмешался кто-то из соседей.
— Бездомная. Что и говорить… — поддержал еще кто-то.
— Значит, номера нет… — Муко задумался на минуту. — Я должен забрать ее.
— Что за номер? — снова спросил мальчик.
— Держать собаку без номера в городе запрещено.
Муко хотел было войти во двор, но мальчик вырвался из рук матери и снова преградил ему дорогу.
— Дядя! Я завтра куплю номер. Собака моя!
— Номера не продаются.
— Ну, достану. Не забирай собаку! Дяденька! Миленький! Собака моя!
Тут сердце матери не выдержало:
— Собака принадлежит моему сыну! С сегодняшнего дня собака его! — вырвалось у нее. — А ты убирайся! Слышишь? — И она стала грозно наступать на Муко.
— Номера не будет — заберу. Все равно поймаю. Не сегодня — так завтра, — ворчал Муко, нехотя пятясь к своей тележке.
Соседи молча разошлись, видно, недовольные исходом дела. Их раздраженные голоса скоро зазвучали с балконов. Они зло поглядывали сверху на собаку, жавшуюся к двери сарая. Она, конечно, чуяла, что весь этот шум поднялся из-за нее, и виновато смотрела на людей.
Мальчик подошел к ней. Только теперь он заметил, что голова и шея у нее в крови. Он присел на корточки и положил руку ей на голову. Собака притихла, прикрыла глаза.
— Не надо бояться, — сказал мальчик. — Завтра у тебя будет номерок, и никто пальцем не посмеет тронуть. А ты знаешь, что такое «номерок»? Нет? И я не знаю. Но это — ничего. Мама, наверное, знает. Она нам поможет.
Мать зазвала мальчика домой. Но он скоро вернулся. Поставил перед собакой миску с едой, а сам сел на старое ведро.
— Ешь, — приговаривал он время от времени, хотя проголодавшаяся собака и не нуждалась в этом напоминании. — Ты здорово дралась. Тебе, наверное, и с волками приходилось встречаться. Да и сегодняшний твой враг был не из слабых.
Собака не поднимала головы от миски.
— Посмотрим, как встретят мальчишки нас завтра. Может, приведут двух собак. Но и это тебе не страшно. Ты справишься и с двумя, и с тремя. Ты ведь такая сильная. Вот увидишь, я тоже буду сильным… Очень хочется быть сильным…
Овчарка вылизала миску и легла на свое тряпье. Она выглядела очень усталой, с трудом держалась на ногах.
— Знаешь, мы еще сходим на Куру. Конечно, если не похолодает… Пусть похолодает — все равно пойдем. Там, на другом берегу, на балконе, иногда стоит девочка с косами. Когда я плыву мимо, она машет мне рукой… Если вода будет очень холодной, помашем ей с берега. Она заметит. Ты думаешь — нет, не заметит? Я ей знаками объясню, что я тот самый мальчик, который проплывал мимо. Она обязательно поймет, кто я, и помашет мне рукой, а может, даже засмеется. Но смеха мы не услышим с берега — далеко.
Мать опять позвала мальчика.
— А теперь спи. Ты устала. Вечером я приду, и мы, может, погуляем. Я поведу тебя на Куру.
На следующий день мальчик не пошел в школу — бегал за номерком. Кто мог подумать, что это так сложно — достать номер для собаки. Ветеринары осмотрели овчарку — не бешеная ли? Потом направили еще куда-то. И там долго пришлось ждать. А когда он решил, что все уже в порядке, сказали: необходимо согласие соседей. Мальчик прикусил губу, чтобы сдержать слезы.
