— Мне пора присоединиться к Вансору. Наверное, вернулись Пат'а с Миррим. Ну, до утра!
— Я тебе посвечу, Н'тон, — вызвался Джексом и, схватив пару ламп, зажег фитильки.
Они уже отошли на порядочное расстояние, когда Н'тон обернулся к юноше:
— Полагаю, Джексом, путешествия тебе больше по душе, чем полеты с королевским крылом?
Джексом рассмеялся.
— Да ведь я не нарочно! Правда, Н'тон! Мне так захотелось первому увидеть гору вблизи.
— Неужели на этот раз обошлось без всяких предчувствий?
— Каких предчувствий?
Н'тон, посмеиваясь, дружески обнял юношу за плечи.
— По-моему, ты слишком доверяешь снам, которые видят файры.
— Об извержении?
Предводитель Форта слегка встряхнул Джексома.
— Ну, ты молодец!
Они увидели темный силуэт дракона и два сверкающих глаза — Лиот', повернув голову, смотрел на приближавшихся всадников.
— Ночью белый дракон гораздо заметнее, — произнес Н'тон, указывая на светлое пятно, маячившее рядом с темной громадой бронзового.
«Как хорошо, что ты пришел. У меня чешется спина, а самому никак не достать».
— Рут'у нужна моя помощь.
— Тогда оставь мне светильники — я передам их Миррим, чтобы она смогла отыскать дорогу назад.
Они разошлись в разные стороны. Джексом отправился к Рут'у. Юноша слышал, как Н'тон поздоровался с Миррим; их голоса отчетливо доносились до него в ночной тишине.
— Разумеется, с Вансором все в порядке, — капризно говорила Миррим. — Он так приклеился к своей трубе, что его просто не оторвать. Он даже не заметил, как я пришла, не стал есть то, что я ему принесла, и не обратил внимания, что я ухожу. И еще я тебе хочу сказать, — набрав побольше воздуха, заявила она, — что Пат'а вовсе не пугает здешних файров!
— А почему, собственно, она должна была их распугать?
— Но ведь именно из-за этого мне запретили показываться на Плато, когда Джексом вместе с другими будет с ними возиться!
— Возиться? А, ты имеешь в виду, что Рут' попробует собрать воедино множество образов, которые передают файры? На твоем месте, Миррим, я не стал бы из-за этого переживать. Что, у тебя мало своих дел?
— По крайней мере мой дракон — не какой-нибудь бесполый недоросток, который только и может, что увиваться вокруг файров!
— Миррим! — ледяным тоном произнес бронзовый всадник, и даже Джексома обдало ледяным ветром. В ушах его снова и снова отдавались оскорбительные слова Миррим.
— Ты же сам знаешь, Н'тон, что я права…
«В этом вся Миррим, — подумал Джексом, — так занята собой, что даже не слышит угрозы в голосе предводителя».
— Уж кому об этом знать, как не тебе, — недовольным тоном продолжала она. — Разве не ты сам сказал Ф'нору и Брекке, что Рут' вряд ли когда-нибудь созреет для спаривания? Куда же ты, Н'тон? Я думала…
— Что-то я не заметил, чтобы ты думала!
— В чем дело, Н'тон?
Внезапная паника в голосе Миррим послужила Джексому слабым утешением.
«Почему ты остановился? — спросил его Рут'. — У меня все еще чешется».
— Джексом! — негромко позвал Н'тон, словно надеялся, что юноша не услышит его, но Джексом тотчас же откликнулся.
— Джексом! — вскрикнула Миррим. — Нет, не может быть…
Послышался топот, сдавленный всхлип — и она скрылась в темноте.
Ну что за девчонка — сначала ляпнет, а потом целыми днями будет распускать нюни! Теперь она начнет каяться, бегать за ним следом, пока не загонит его в Промежуток своими бесконечными сожалениями и извинениями.
— Джексом! — В голосе Н'тона прозвучало беспокойство.
— Я здесь, Н'тон, — Джексом продолжал старательно скрести хребет своего дракона, не переставая удивляться, почему насмешки Миррим не возымели на него особого действия. Бесполый недоросток! Глядя на идущего к ним Н'тона, юноша ощущал в душе странное чувство облегчения; обида отпустила его. В памяти мелькнула виденная в Форте картина: всадники, с нетерпением ожидающие, когда взлетит зеленая. Тогда он был рад, что Рут'у до нее нет дела. Конечно, можно пожалеть о том, что Рут' никогда не испытает таких переживаний, но зато какое облегчение знать, что и самому не придется участвовать в подобном сборище!
— Ты, наверное, все слышал? — В голосе Н'тона звучала слабая надежда.
— Да, слышал. У воды звук разносится далеко.
