Мы собрали для Лонни Джонсона 100 долларов, и он был так доволен, что уехал домой на поезде, избавив нас от необходимости отвозить его на машине. На следующий год он начал выступать в кофейнях для молодой белой аудитории, с которой впервые повстречался той ночью в Принстоне. Лонни записал несколько пластинок для Prestige Records, снова сыграл с Эллингтоном на концерте в New York Town Hall, переехал в Торонто, где пользовался поддержкой преданных фанов, и умер в 1970-м, добавив еще одну главу к своей замечательной пятидесятилетней карьере.
Для меня в этом опыте, помимо музыки и человека, ее исполнявшего, было еще кое-что важное: мы задумали нечто, и сделали так, чтобы это нечто осуществилось — и все смогли услышать, что получилось в результате. Идеальное продолжение для события, произошедшего несколькими месяцами раньше. Тогда, находясь на бейсбольной площадке моей школы-интерната Помфрет в Коннектикуте, я понял, что мне никогда не стать звездой в команде моих любимых Pittsburgh Pirates. Мои более чем скромные игровые показатели весеннего сезона привели к тому, что в пятницу накануне Spring Dance Weekend (Весеннего танцевального уикенда)[16], в то время, как игроки «основы» вовсю размахивали битами, я ловил летящие мячики в дальней части поля. Так что моя девушка даже не смогла увидеть, как я играю! Пока я предавался мрачным размышлениям по этому поводу, кто-то в близлежащем общежитии включил радио, и новый сингл Фэтса Домино Walking to New Orleans разнесся по всему полю.
И в это самое мгновение я уловил взаимосвязь, которая раньше от меня ускользала. Сейчас кажется очевидным, что рок-н-ролл был порожден джазом и блюзом, но в то время об этом не так много писали. Уорвик, Джефф и я считали наши сеансы прослушивания чисто академическими штудиями, лишенными сексуального подтекста и не предназначенными для обсуждения при посторонних. На вечеринках, как все нормальные тинейджеры, мы скакали под быстрые композиции, а во время медленных надеялись как бы невзначай просунуть коленку девчонке между ног. Казалось, что современное и историческое не имеют между собой никакой связи. Но в тот весенний день внезапно все стало ясно: стиль Фэтса Домино происходит от Джелли Ролл Мортона. Рок-н-ролл — это блюз! Поп-музыка — это то же самое, что я все время слушаю в своей комнате, только более новое. Я могу быть продюсером звукозаписи!
Почему именно продюсером звукозаписи? Я рос, слушая, как моя бабушка играет на рояле. Мэри Боксолл Бойд, так ее звали, училась в Вене у Теодора Лешетицкого[17] и аккомпанировала Артуру Шнабелю[18] в Берлине перед Первой мировой войной. На сохранившихся записях для радио можно слышать, как она играет: Моцарт в ее берущем за душу исполнении звучит как Бетховен, ноктюрны Шопена в истинно викторианском духе «изливаются по капле» благодаря ritardandos[19]. С трехлетнего возраста я часто сидел под роялем, когда моя бабушка занималась. Она видела во мне родственную душу, еще одну музыкальную личность в семье. Несмотря на то, что бабушка воспитывалась в Цинциннати, она считала себя несостоявшейся европейкой. Дважды она возвращалась в Америку, чтобы выйти замуж, и оба замужества оказались неудачными. Ее переживания скрашивало лишь то, что от второго брака на свет появился мой отец. Бабушка чувствовала себя заброшенной в культурную пустыню, а под ее влиянием и я стал видеть себя в таком же свете.
Я брал у бабушки уроки до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать, но никогда не считал себя музыкантом. Музыка, однако, стала частью моего существования. У меня было собственное твердое мнение насчет всего, что я слышал. Я любил пластинки на 78 оборотов с записями Марлен Дитрих и Бинга Кросби из коллекции моих родителей и увлекся рок-н-роллом, довоенным джазом и блюзом, когда мне исполнилось двенадцать. Весной 1960-го я прочел книгу Сэма Чартерса The Country Blues, где Ральф Пир, продюсер-«первопроходец», который путешествовал по Югу, записывая блюзовых и кантри-певцов для компании Bluebird, был описан в эпических выражениях. В этот момент (Эврика!) мне стало ясно, что продюсирование пластинок — это не только то, чем я не прочь заниматься (зарабатывать на жизнь слушая музыку!), но также способ вызвать зависть у игроков из «основной девятки» школы Помфрет и произвести впечатление на девушек. И с этого дня у меня не было сомнений: я буду продюсером звукозаписи.
