Стрелы боли примет небыль,
И, качая ладный струг,
Только небо, только небо –
Неизменно верный друг.
Те, кто с ним за панибрата,
Пропадут за просто так –
И старательный оратай,
И мечтательный простак.
Те, что слабы, славят слепо
Очищенье вечных мук,
Позабыв про это небо
Надо мною и вокруг.
Лишь оно, внимая стону,
Не потворствует грехам
И, не требуя поклона,
Не оставит должникам.
В шуме ливня, в танце снега
Обретая цвет и звук –
Только небо, только небо
Надо мною и вокруг…
май-10.06.94
* * *
По извечным дорогам,
Средь увядшей травы,
Все мы ходим под Богом,
Не подняв головы.
Безмятежно смеемся,
Вдохновенно грустим,
Только в сторону солнца
И глядеть не хотим.
Рассуждая о душах,
Заземлив телеса,
Видим разве что в лужах
Поутру небеса.
А когда над землею
В полифонии струн,
Не приемле покоя,
Полыхает Перун;
Когда тучи несутся,
Занося горизонт,
Вспоминаем безумца,
Изобретшего зонт.
И в молчании строгом,
Правотой неправы,
Все мы ходим под Богом,
Не подняв головы…
25-27.06.94
* * *
Когда земля на грани танца,
И небо льется через край –
Мне так отрадно причащаться
Его невысказанных тайн.
Когда и Сириус, и Вега
С высот ответствуют "Мы здесь!" –
Мое языческое эго
Поет приветственную песнь.
Когда рассвет едва коснется
Покоя дремлющей земли,
И сердце верою забьется,
Внимая ждущему вдали –
В письме дождя и танце снега
Читая вновь благую весть,
Мое языческое эго
Поет приветственную песнь.
Когда, и радостен, и светел,
Уходит день за окоем,
И деревам гадает ветер
По крикам птиц о дне ином –
Весь мир от альфа до омега
Расчислив мерою небес,
Мое языческое эго
Поет приветственную песнь…
18-20.11.96
* * *
Я — русофил, и, как любая филия,
Болезнь моя фатальна и мучительна.
Не ведая душевного усилия,
Любовь едва ли будет убедительна.
Я — графоман, и, как любая мания,
Болезнь моя не знает излечения
И требует скорее сострадания,
Чем гневного благого возмущения.
А я доныне, в радости ли, в горе ли,
Горжусь самоуверенно и внаглую
Своими необузданными хворями,
Как барыня — наследственной подагрою
Горжусь, как чадо рода безнадежного —
Фамильною отметиной на темени,
Как исстари гордятся принадлежностью
Истории, сословию и племени…
* * *
Прожигатели надежд, лжеоракулы,
Вы что ныне, что допрежь – одинаковы:
Свято слово в серый туф превращаете
И меня на свой триумф приглашаете.
Что ж, сегодня вы – царьки, повелители.
Вам ли ведать, как горьки думы зрителя.
Что за тягостная честь – быть участником
Ваших оргий, ваших месс, ваших праздников,
Примитив ментальных гамм лживо чествовать,
Вашим мыслям и словам соответствовать.
Мне как проклятая кладь – ваша правильность.
Я давно устал играть в респектабельность.
Будет день – рукой махну на последствия.
Кто-то скажет – "Ай да ну! Гордый, бестия!"
Кто-то спросит – "Разве ж так? Может – нравится…"
Кто-то бросит – "Вот дурак! Доиграется!"
Я с дороги не сверну, в бурю выстою.
Кто сказал – пойду ко дну? Черта лысого!
Вам подскажут короли электронные –
Чаще тонут корабли многотонные.
Ну а я уж как-нибудь, чай, не маленький,
Соберусь в далекий путь да на ялике.
Будет свыше мне дана власть законная:
Свежий ветер да волна крутосклонная.
Будет море за кормой в пляске корчиться,
Будет песня, и другой – не захочется!..
ИДОЛ
К.Бальмонту
Мой Бог едва ли был распят
На черепе земном:
Он сам творил и рай, и ад,
Вершил и суд, и гром.
Мой Бог едва ли был казнен
Под выкрики толпы:
Он сам вне логики времен
Вздымал и бил столпы.
Даруя свет зерну полей,
Пустыне дождь послав,
Небесной щедростью своей
Был по-земному слаб.
Внимая шум чужих утех,
Осанну и хулу,
Мой Бог не ждал удар от тех,
Кто пел ему хвалу.
И он ушел своей тропой,
А я и днесь стою,
Как несмененный часовой
В неведомом краю.
Стою – охаян и забыт,
Вне меры и вины,
Не зная, сколько нас стоит
От Дона до Двины.
Стою – вне судеб и дорог,
Вне мнений и времен.
Когда придет мой старый Бог –
Меня увидит он,
А если мой удел иной,
Ему расскажет гром,
Что я стоял, как часовой
15-17.02.93
* * *
Здесь и там.
Бальмонт.
Сотый день на моем пути
Позабытый весною снег,
Да буран в темноте гудит,
Заметая былой ночлег.
Вдалеке, на чужих пирах
Раздается смычковый грай,
Но в тоске об иных мирах
Как забыть заозерный край?
В том краю догорает май,
Копит липа тяжелый цвет,
