Кухня Кристины выглядела странно. Один шкафчик был красный, другой – зеленый, третий – синий. Стол овальной формы из прозрачного закаленного стекла стоял в центре, а вокруг располагались легкие складные алюминиевые стульчики. Окно закрывали резные ставни, как в русской избе, причем сказочной, с петушками и сердечками. А на потолке висела обычная голая лампочка, такой арт-декор. На электроплите стояла большая блестящая кастрюля с половником – глинтвейн по фирменному рецепту, а на стол Тина покидала все, что у нее было в холодильнике. Девушки выпили еще по чашке горячего напитка, и Тина пригласила Катю в комнату.
– Дорогая подруга, я же знаю, что ты у меня героиня, что вы разоблачили мерзавцев, убивающих стариков, – развалилась в огромном кресле с ярко-красной бархатной обивкой Кристина, – жалко только, что так поздно… Казимира Натановича это уже не спасет.
– Действительно, жалко, так же, как и всех их других жертв, следствие работает, еще не установлены окончательно все пострадавшие. Обманывали стариков только одиноких и с хорошими квартирами. Обслуживание было отличное, чем сразу же усыплялась бдительность их подопечных. Заправляла всем Инна Владленовна, кстати, ее успели взять в аэропорту. Дамочка хотела в срочном порядке покинуть Москву и улететь в Женеву, где на банковских счетах у нее была накоплена кругленькая сумма от продажи элитных квартир, – сказала Катя, ложась на диван и кладя ноги на подлокотник. Она всегда так делала, когда бывала у Кристины, чтобы хоть как-то унять усталость и боль в ноге.
– Но око правосудия и карающая рука закона ее настигли, – улыбнулась Тина. – Выпьем за это?
– Нет, спасибо, мне хватит… Какая-то ты, Кристина, странная, словно что-то мне недоговариваешь.
– Ты или проницательная очень, или слишком хорошо меня знаешь, – вздохнула Тина, закидывая одну стройную ногу на другую. – Просто я не знаю, как тебе сказать, чтобы ты не сочла меня сумасшедшей.
– Говори как есть, – повернула к ней голову Катя.
– Понимаешь, я всегда думала, что Казимир Натанович был очень умным, понимаешь, очень! Не мог он не заподозрить, что эти «Ангелы» постараются побыстрее спровадить его на тот свет за его квартиру.
– И что? Он тоже рискнул собой?
– Нет, тут другое… Он осознанно пошел на это.
– На то, чтобы его убили? Тина, кто же добровольно пойдет на такое? – удивилась Катя, разглядывая люстру в виде букета экзотических цветов.
– На это можно пойти только ради какой-то великой цели, вот я и не знала, зачем Казимир это сделал, пока мне по его просьбе умирающего человека не передали портрет. – Кристина встала и принесла портрет своего преподавателя.
– Это тот, который писала ты? – уточнила Катя, немного щурясь.
– Именно.
– Он же передал его на память тебе, – сказала Катя.
– Я тоже так думала, находясь в шоковом состоянии после его кончины, – ответила Тина, ставя портрет рядом с собой. – Я вообще в последнее время много думаю, а это не к добру… Вот уже и о своей беспутной жизни задумываться начала. И вот как-то на трезвую голову я вдруг подумала: а чего это ради самый скромный и самый скрытный человек, которого я знала, вдруг захотел иметь свой портрет? Неувязочка. Почти сразу он умирает, даже портрет не успеваем закончить. В свете нынешних событий ясно, что его убили, и этот портрет он отсылает мне? – Тина уставилась на подругу своими огромными синими глазами, предвкушая ее реакцию.
– Разгадка в портрете? – догадалась Катя.
– Горячо! Молодец! Я тоже так решила вчера вечером и вынула его из рамы. Там оказался пакет документов. Вот, например, письмо Казимира Натановича, адресованное мне, прочитай! – Она протянула Кате лист белой бумаги, исписанный четким, мелким почерком.
Весь хмель от двух чашек глинтвейна мгновенно испарился из головы Кати.
Дорогая Кристина!
Когда вы прочтете это письмо, меня уже не будет на этом свете, но я прошу вас не огорчаться по этому поводу. Я ушел счастливым человеком, уверяю вас. У меня были сомнения, что вы вообще найдете это письмо: повесите мой портрет на стенку – и все. Но потом я понял, что вы его найдете, так сказать, догадаетесь. Я чувствую между нами какую-то духовную связь, словно мы две родственные души.
