– Толстого мужика в красном пиджаке с часами «Ролекс» на «мерседесе», – хохотнул кто-то.
«Что это Казимир Натанович вспомнил о любви, об идеале?» – подумала Тина и посмотрела на чистый лист бумаги. Идеал… Какого мужчину она хотела бы видеть рядом с собой? А может быть, идеальный мужчина уже был рядом с ней, а она не разглядела и не сберегла?
Кристина вспомнила бесконечную череду мужчин, с которыми она когда-то встречалась, и содрогнулась.
«Нет, я уверена, что среди них идеала не было», – решила она и нанесла легкий штрих карандашом на лист бумаги.
Когда творческий человек начинает работать, время словно останавливается. Слышны лишь дыхание, скрип карандаша по листу бумаги, вздохи… Поэтому и занятия в мастерской Бергера продолжались столько, сколько студенту-художнику требовалось, его не ставили в жесткие рамки.
Часа через два некоторые студенты понесли свои работы на стол профессора. Тина работала почти четыре часа. Наконец она почувствовала, что руки ее дрожат, что глаза очень устали. Так с головой погружаться в процесс творчества удавалось не каждому… С бумаги на Кристину смотрел красивый молодой мужчина с мягкими чертами лица, темными глазами, черными, слегка вьющимися волосами, чувственным ртом и мужественным подбородком. Лицо у этого мужчины было добрым, умным и немного задумчивым. Широкие плечи, сильные запястья.
«Просто херувим какой-то, – усмехнулась про себя Кристина, – вот он оказывается какой, мой «мистер совершенство». А Казимир Натанович хитер, заставляет задуматься и заглянуть себе же в душу. Одно слово – мастер. Я, конечно, предполагала, что люблю мужественных брюнетов, но не думала, что он будет настолько добрым и трогательным. Докатилась, Кристина Наумовна, потянуло на романтику в наш век кибернетики и информатики. Не хватает любви, нежности и понимания, ох не хватает», – вздохнула Кристина и принялась откалывать лист бумаги с мольберта.
К ней подошла ее сокурсница Юлианна Снегирева – особа весьма неприятная и высокомерная. Она отличалась особой пунктуальностью и подхалимством к преподавателям, что вполне компенсировало отсутствие у нее таланта и давало приличные оценки за ее работы и экзамены. Юлианна посмотрела на рисунок Тины.
– Ого! Какой милашка! Такие интересные черты лица и кроткий взгляд. Не думала, Кристина, что тебя тянет на таких мальчиков, ты всегда мне казалась стервой!
Тина бросила взгляд на рисунок Юлианны и отметила:
– Этот мускулистый красавец с гипертрофированными бицепсами мало похож на твоего пятидесятилетнего любовника с отвислым животом и тугим кошельком, которого ты безуспешно охмуряешь второй год.
Глаза Юлианны превратились в узкие щелочки.
– А ты не слышала, что идеал и то, что рядом, не всегда совпадают, так сказал Казимир Натанович? – прошипела она на ухо Тине и продефилировала к учителю.
Тина последовала за ней.
– Так, девицы-красавицы, сдаем работы, – нацепил очки на нос Казимир Натанович и уставился на рисунок Тины.
– Чем вас так снова поразило творчество вашей любимицы, или вы ожидали увидеть свой портрет? – прошипела Юлианна, зная порядочность Казимира и уверенная, что это злостное высказывание не снизит ей оценку на экзамене.
– Не переходи границы! – одернула ее Тина.
Казимир Натанович только рукой махнул.
Юлианна смерила Тину презрительным взглядом и удалилась, Тина поплелась следом.
– Кристина, задержитесь, пожалуйста, – попросил Казимир Натанович.
Юлианна демонстративно хихикнула и закрыла за собой дверь в аудиторию.
– Слушаю вас, – сказала Кристина.
– Вы знаете этого мужчину, то есть видели вы его? – спросил Казимир Натанович.
– А… вас заинтересовала моя работа, – усмехнулась Кристина. – Нет, это выдуманный образ, видимо, что-то было в подсознании.
– Хорош… – протянул Казимир Натанович, посмотрев на Кристину поверх очков. – Я хочу сделать вам предложение.
– Я вся внимание.
– Я уже стар, болен и скоро могу умереть… – не очень весело начал профессор.
– Типун вам на язык! Что за речи? Даже слушать ничего не хочу, – сказала Кристина.
– Детка, выслушайте меня до конца. Меня охватила мания величия или мания неизбежности? – задумался Казимир Натанович, впав в молчание.
