Конь вынес меня к перевалу, за которым открывался вид на соседний замок рода Грахар, откуда я не более трех часов назад бежал как ошпаренный. Словно я убийца какой — вернулся на место преступления. А разве я тут преступник?
Если подумать, то виновен в случившемся только твой отец, Лэйрин. Это проклятый рыжий буйвол так повлиял на тебя еще пять лет назад, когда ты месяц жил при его дворе. Насмотрелся ты там на папочкины развлечения, вот и подражать вздумал.
Спешившись, я начал спускаться по тропе к замку. Если уж вернулся, то стоит поговорить спокойно с другом детства, прочистить тебе мозги. Больше некому, если уж с отцом тебе так не повезло.
Благие намерения лежат на дне ущелья, — вспомнилась мне поговорка дальегов, когда из-за скалы выехал мне навстречу незнакомый воин в белых одеждах вейриэна. В его черных волосах сверкала на солнце снежная прядь, у губ пролегли глубокие морщины, а светлые пристальные глаза походили на сосульки. Явно кто-то из мастеров, хотя я никогда раньше его не видел, а к моему отцу вейриэны часто наведывались зачем-то.
— Поворачивай назад, младший лорд, — скомандовал он вместо приветствия.
— С какой стати? — фыркнул я, но остановился. Тропа узкая, напролом не пройти.
Обычно вейриэны не вмешиваются в дела лордов, но с великим домом Грахар все не как у других. Белые воины охраняли и замок, и его хозяев так, словно в их подземельях зарыты все сокровища Белогорья.
— Миледи сейчас не до гостей, — процедил незнакомец.
— Я три часа назад был здесь гостем. Что случилось за это время?
— Ничего такого, о чем ты обязан знать, Дигеро фьерр Этьер.
— Ты меня знаешь? Как же твое имя, вейриэн?
— Таррэ, высший мастер.
Высший? Ну, точно что-то случилось! Высших очень мало, единицы. Хотя точное число никто не знал — у стражей Белогорья свои тайны.
Смотреть в его ледяные, словно мертвые глаза с кровяными жилками на белках и черным ободком вокруг светлой радужки было до жути неприятно, но я не отвел взгляда, вздернул подбородок.
— Пропусти, вейриэн. Мне нужно попрощаться с другом перед отъездом.
Он отрицательно мотнул головой. За его спиной сгустились белые сполохи. Серьезный заслон. Мне стало тревожно. Что там происходит в замке?
Сражаться с вейриэнами, да еще в одиночку — глупее не придумать. Но я тут почти у себя дома. Духи рода Грахар ко мне благосклонны. Были. Сейчас, после ссоры с их будущим лордом Лэйрином, — еще неизвестно.
Видимо, на моем лице отразилась вся решимость, потому что вейриэн, нервно дернув уголком рта, прошипел:
— Если ты не склонен прислушаться к моим словам, то, может быть, слово мастера Рагара имеет для тебя больший вес? Вот и он, кстати, пожаловал. — Воин оглянулся на уходившую за скалу тропу.
Как по приглашению, из-за поворота вынырнула фигура черноволосого всадника, приближавшегося на белом косматом коне быстро как ветер. Если бы не перестук копыт по камню, можно было подумать, что он летит.
Рагар резко осадил жеребца, кивнул мне, но обратился к вейриэну:
— Наши опасения оказались справедливыми, Таррэ. Надо усилить оцепление.
Названный что-то буркнул в ответ, обошел меня, неприязненно покосившись, а когда я оглянулся — его и след простыл. И ничего не подсказало, куда и как он исчез. Обычные трюки вейриэнов, но я никогда к такому не привыкну. Если бы я не знал, что в белых воинах течет живая горячая кровь, то мог подумать, что они тоже духи. Но они умирают. Временно, как почти все горцы. Только возрождаются вейриэны без помощи хранителей рода, причем снова в истинную жизнь. Как именно — величайшая их тайна. Но я слышал, как отец с матерью шептались, что высших стало меньше, чем обычно. Не потому ли, что нет Белой королевы?
Угольно-черные глаза мастера Рагара изучающее оглядели меня.
— Что тебе понадобилось в замке Грахар, Дигеро? — сухо спросил он.
— С Лэйрином хотел попрощаться.
— Ты уже попрощался. Довольно и этого.
Мне стало не по себе. Неужели он знает о… ссоре, скажем так?
Белый воин, выглядевший молодо, как мой двадцатипятилетний брат — хотя я точно знал, что Рагару куда больше лет на самом деле и он живет уже не первую жизнь, — задумчиво потер гладкий подбородок, прищурился:
