Не заметив гнева инженера, Сдобин словно обрадовался его признанию:
- Что? Это уж я буду у вас спрашивать. Что вы о нем скажете, об этом... Вишнякове?..
- Скажу, что Вишняков - честный коммунист и отличный судоводитель. Вот что я о нем скажу и вам и всем, кто меня об этом спросит.
Илье Андреевичу хотелось сесть, он вдруг ослаб, но стоял и думал, как бы скорее уйти. Он все уже понимал, он уже знал его друг Володя, муж сестры Ольги, капитан Вишняков арестован. Но за что?.. Это какая-то ошибка, недоразумение. Кто угодно, но только не Владимир Вишняков!
- Вишняков - честный коммунист, - уже тихо повторил Илья Андреевич.
- Честный?.. Знаете, о ком вы это говорите? О враге! О враге народа, о враге советской власти! Он арестован, ваш родственничек! А ваше заявление о Вишнякове мы учтем.
Как ни странно, но слова Сдобина не произвели впечатления на Рябова.
"Он не враг, он не мог быть врагом!" - хотелось закричать Илье Андреевичу, но он стоял и молчал. Молчал и Сдобин, торжественно-суровый, начальственный.
Резкий и короткий телефонный звонок прервал тягостную для Ильи Андреевича паузу. Сдобин снял трубку.
- У телефона. Да-да, сейчас, сейчас...
Он засуетился, выхватил из стола папку, бросил: "Подождите!" и поспешно ушел.
Некоторое время Илья Андреевич стоял, пытаясь осознать случившееся. Потом вдруг подумал: "А, была не была" и машинально шагнул к письменному столу. Он взял листки, которые читал Сдобин, разговаривая с Ильей Андреевичем о Вишнякове. НКВД... копия - политотдел...
Подпись?.. Кто писал?.. А может быть, это нечестно - так поступать? Инженер Рябов, ты раньше не был на это способен! Но ведь...
Мысли смешивались, а руки делали свое. Вот подпись: "Второй помощник капитана А. Багрянцев". Какой же это у Владимира второй помощник? Багрянцев... Багрянцев... Нет, Илья Андреевич не знал, не помнил никакого Багрянцева. Должно быть, из очень молодых или недавно перевелся из другого пароходства.
Строчки мелькали и расплывались, хотя почерк был четкий, почти каллиграфический. Илья Андреевич читал еще с полминуты, потом положил листки на место. А время тянулось, и Сдобин не появлялся.
Илья Андреевич не выдержал, сел и закурил. В письме второго помощника Багрянцева сообщалось, что капитан Вишняков встречается за границей с иностранцами, разговаривает с ними по-английски, допустил сознательно аварию, отстранил однажды его, Багрянцева, от вахты, разрешил команде поездку в Париж во время стоянки в Руане... Есть подозрения, что Вишняков намеревается остаться за границей. Что еще там написано?..
Все это могло быть и правдой, кроме сознательной аварии и намерения остаться за границей. Небольшая авария у Владимира была. Но уже давно и точно установлено, что произошла она по вине порта и ущерб возмещен. Остаться за границей? Дичь, несусветная дичь! Зачем?.. А как же тогда Ольга, которую он безумно любит?! А двухмесячный Юрка, которого он еще не видел и которого так ждал?! Да и кто вообще мог такое придумать? Нет, это чудовищная ложь! Гнусная клевета! Коммунист капитан Вишняков не может быть врагом. В этом Рябов уверен. Но все выяснится. Не стоит особенно беспокоиться. Все уладится. Справедливость восторжествует. А этот инструктор ничего не знает и, видимо, действительно считает Владимира врагом. Нет, Владимир чист, Владимир Вишняков честен. Он прежде всего коммунист!
И, раздумывая так, Илья Андреевич постепенно успокоился.
Наконец Сдобин вернулся.
- Ну, все? - нетерпеливо спросил Илья Андреевич.
- Нет, нет, подождите. Так-так, значит, - неопределенно, но многозначительно сказал Сдобин и опять надолго замолчал.
- Так что еще?
- Подождите, я же вам сказал. Еще есть о чем поговорить. Нам не все ясно в ваших отношениях с Вишняковым. Да и ваше поведение...
- Что мое поведение?
Сдобин опять посмотрел в какие-то подспудные бумага.
- Связь с врагом народа. Вы и сами это признаете. Хорошо. А вот однажды вы говорили такие слова в трамвае: "Скучно на этом свете, господа!" Говорили?..
Илья Андреевич припомнил. Был такой случай. Он откровенно рассмеялся.
- Что вы смеетесь?! Плакать надо, инженер Рябов! Говорили?.. А вы знаете, чем это пахнет!
