– Но тут же ничего не…
А затем я увидел их: бесформенную груду в дальнем конце пещеры, которую я сначала ошибочно принял за нагромождение камней. Они выглядели совсем не так, как я ожидал, – воображение почему-то рисовало идеально сохранившиеся трупы, вроде тех, что откапывают в торфяных болотах. Два черепа лежали лицом друг к другу, словно целовались. Один казался лохматым, как будто плоть проросла шерстью, а второй был покрыт тонкими лоскутками высохшей кожи, точно его сунули в большой рваный чулок. И опять-таки – никаких запахов. Я осторожно подобрался поближе, и луч фонаря заплясал по останкам. Они были сложены довольно небрежно: локтевой сустав покоился на коричневом изгибе таза, а то, что, скорее всего, являлось проломленной грудной клеткой, покрывала полусгнившая ткань. Остальные конечности скрывались под грязными остатками чего-то похожего на водонепроницаемую материю, а на гальке вокруг валялись рассыпавшиеся суставы пальцев. В углу за горкой костей лежала одинокая каска, похожая на панцирь черепахи. Непрерывно журчала вода: должно быть, именно этот звук они слышали, когда умирали, – звук, который теперь будут слышать всегда. И я вдруг подумал: «Это не ужасно и не непристойно – это просто печально». А потом подумал еще: «Тьерри это понравится до чертиков». Я включил камеру, в глубине душе надеясь, что она ничего не запечатлеет. О жертвах я знал лишь то, что они были студентами, членами университетского клуба кейверов из Уорика. Они забрались сюда ради забавы, желая испытать настоящее приключение. Им и в страшном сне не могло привидеться, что кончится это таким образом, что из-за погоды, гримасы судьбы и еще бог знает чего они навеки останутся в этой пещере, а потом какой-то придурок явится в их мавзолей, чтобы снять всё это и выложить в интернет. Я мысленно встряхнулся, почувствовав омерзение к самому себе. Впрочем, этим парням уже ничем не могли помочь философствования о случайности смерти или этичности моих поступков.
Я подскочил на месте от неожиданности: вспышка более яркого света возвестила о появлении Эда у входа в этот грот. Он мотал головой, и луч его фонаря описывал широкие дуги на стенах. Лицо его вытянулось, и вокруг рта снова залегли темные линии морщин. Он что-то сказал мне, но грохот воды заглушил его слова.
– Что?
– …беда!
Я покачал головой, давая ему понять, что не расслышал его.
– У нас беда. – И тут до меня дошло: он не хотел уходить отсюда один, он был напуган.
– А в чем дело?
– Вода поднимается. Должно быть, погода наверху испортилась.
– И насколько всё плохо?
Он опять замотал головой. С одежды его струйками стекала вода.
– Так насколько всё плохо, Эд?
– Сам посмотри.
Он отодвинулся, чтобы я мог протиснуться мимо него. Я прополз по туннелю и, упав бедром на уступ, выглянул из проема. Рев воды стал оглушающим, и в лицо мне резко ударили брызги. Господи! Похоже, этот водоворот уже почти достиг входа в Крысиную тропу. Как могло случиться, что вода поднялась так быстро? Но умом я понимал, что могло, – конечно, могло, поскольку я только что своими глазами видел доказательства такой возможности.
То, что я сделал после, было непростительно. Я вылез из расщелины ногами вперед, нащупывая упор на выступе, чтобы получше рассмотреть беснующийся поток и заснять его. Я переоценил свое умение перемещаться по рискованным участкам, что вполне типично для меня, промахнулся и соскользнул вниз, потеряв контроль над ситуацией. Когда мои ноги коснулись воды, она оказалась такой холодной, что у меня замерло сердце, такой леденящей, что мой мозг поначалу решил, что это кипяток. Потом был взрыв боли, когда лодыжка ударилась о камень; я потерял равновесие, и сила воды, теперь достигавшей груди, выбила из-под меня ноги. Вода ледяными пальцами просочилась за воротник комбинезона, я невольно сделал вдох и захлебнулся, когда она попала в легкие. Я молотил руками, пытаясь добраться до ближайшего камня в поисках опоры, но пенящийся поток тянул меня вниз. Затем что-то грубо дернуло меня за талию, приподняв. Паника затуманила мое сознание, и я сопротивлялся, пока не сообразил, что это Эд тянет меня за пояс. Я откашлялся, выплевывая воду; горло, которое и так болело после нападения Эда, теперь горело, и я почти ничем не мог помочь ему бороться с бушевавшим вокруг нас потоком.
