— Причинно-следственные связи! — обожгла его ее насмешка. — Знаете ли вы, о чем они говорят сейчас мне?
— Трудно представить себе, мадонна, — пытаясь взять с ней столь же язвительный тон, ответил юноша.
— Вас послали, чтобы заманить меня в ловушку.
Он сразу понял, почему она пришла к такому заключению, и укоризненно покачал головой, еще влажной после озерной воды.
— Ваше рассуждение не было в достаточной степени строгим. Если меня подослали, то зачем тогда за мной охотились? И разве нельзя было принести вам какое-нибудь тривиальное известие, чтобы вы легче поверили мне?
Ответ, казалось, убедил ее, однако она все еще сомневалась.
— Почему вы предлагаете мне свои услуги?
— Ну, скажем, из чувства благодарности за спасение моей жизни.
— Но я это сделала по недоразумению, так при чем здесь благодарность?
— Милосердие, которое вы проявили ко мне, никак не назовешь недоразумением. И, как мне кажется, желание послужить синьоре, которая нуждается в этом, не удивительно для человека, способного воспринимать и должным образом оценивать происходящее. А потом, надо же мне чем-то заплатить за это отличное платье!
Трудно было бы откровеннее признаться, что она очаровала его, хотя он в тот момент никогда не согласился бы с этим.
— Светский человек навряд ли счел бы подобные основания достаточно вескими, — с легкой улыбкой, показавшей, что от нее не укрылись его чувства, проговорила она.
— Скорее всего, я и не являюсь таковым.
— Но ваше предложение стать странствующим рыцарем говорит об обратном. Услуга, о которой вы говорите, может оказаться опасной, — после небольшой паузы добавила она, решив, что провидение и в самом деле послало ей этого юношу для их обоюдного спасения, — куда опаснее, чем ваше сегодняшнее испытание.
— Для находчивого человека риск делает предприятие не столь пресным, — ответил он.
— Мессер, не слишком ли вы полагаетесь на свою находчивость? — чуть не рассмеялась она.
— Вы хотите сказать, что опыт, приобретенный мной за последние сутки, должен заставить меня быть скромнее? Поверьте, мадонна, полученный урок не пройдет даром, и в другой раз, смею надеяться, внешность не обманет меня.
— Что ж, у вас будет возможность проверить это. Итак, слушайте, что вы передадите синьору Барбареско, — сказала она.
Впрочем, сообщение оказалось весьма невинным: всего лишь справиться о его здоровье и подчеркнуть, что отсутствие известий сильно обеспокоило ее; и еще она дала Беллариону половинку разломанного золотого дуката в качестве своего рода верительной грамоты.
— Завтра вечером, — закончила она, — в то же самое время я отопру калитку в сад и буду ждать вас.
Так нелепая случайность подтолкнула мессера Беллариона на неверную и крайне опасную тропинку искателя приключений, которая могла привести его куда угодно, только не в университет Павии, где он намеревался изучить греческий и укрепиться в вере; Лорендзаччо из Трино, хотя тот явился лишь слепым орудием судьбы, следовало бы привлечь к ответственности только за одно содеянное им злодеяние, имя которому — совращение с пути истинного.
Но в темную августовскую ночь, выходя из калитки сада, которую уже никто не охранял, Белларион мало задумывался об этом. Синьор Барбареско жил где-то неподалеку от собора, и, пересекая кафедральную площадь, Белларион наткнулся на стражников, обходивших дозором спящий город.
Разыгрывая припозднившегося гуляку, он затянул протяжную мелодию — незнание подходящих случаю песен ему пришлось компенсировать упрощенным на один голос распевом григорианского хорала [36] и пошатывающейся походкой смело двинулся прямо на них. Стража остановила его, потребовав соблюдать тишину и покой, и, естественно, поинтересовалась, кто он и откуда.
Приняв важный и напыщенный вид, Белларион пустился в пространные объяснения. Он только что отужинал в монастыре августинцев, к настоятелю которого он сегодня прибыл с поручением от его родственника — брата мужа своей двоюродной сестры — из Чильяно. Но остановился он у другого родственника, у дядюшки, синьора Барбареско, чей адрес — удивительное дело! — он никак не может вспомнить.
