— От семнадцати до тридцати одного.
— Мы с мужем не собираемся чинить Белле препятствия. Если у нее действительно хороший голос, пусть она его развивает, мы не против. Но нам кажется, что она слишком молода, и пусть всю неделю она у миссис Хемпл, но всегда жила только дома...
— Ох, мама! — сказала Белла. — Я уже жила в Париже!
— Да, конечно, но тогда мы все там жили! А когда ты... если тебе доведется жить в Лондоне, ты останешься совсем одна! Почти совсем одна! Вы размещаете девочек у себя?
— Да, миледи. У нас есть места для четверых, однако сейчас все спальни заняты. Миссис Фредерикс, я уверен, порекомендует вам кого-нибудь по соседству.
— Этого не понадобится! — сказала Кэролайн. — Моя тетушка наверняка поселит ее у себя, а каждый день ее будет провожать грум.
— Мне такое и в голову не пришло, — с удивлением заметила Демельза, одновременно радостно и встревоженно. Она словно взбиралась на склон, который становился круче; все труднее на нем удержаться, но остановиться она не в силах. Как ей сейчас не хватало присутствия Росса, который бы высказал по этому поводу здравые соображения. Или все-таки возражения?
— Кажется, это Моцарт! — сказал Кристофер.
Рояль наверху вдруг стал отчетливо слышен, будто кто-то открыл дверь.
— Соната. Не помню, какая именно.
— Номер один до-мажор, — с одобрением заметил Фредерикс.
— Кристофер, вы умеете играть на фортепиано? — спросила Кэролайн.
— Увы, нет.
— Мисс наверняка Полдарк умеет, — сказал профессор.
— Чуть-чуть.
— Вы должны это уметь, если пришли сюда учиться. В пении надо делать много перерывов, чтобы не перенапрячь голос. Уметь управлять дыханием — с этого надо начинать. И языки. Надо знать три языка и более или хотя бы хорошо их понимать и иметь правильное произношение. А также манеры и поведение. Актерское мастерство...
Демельза смотрела на дочь, одновременно крепкую и стройную, целеустремленное выражение ее лица, голубые глаза, густые волосы. Есть два условия, а не одно. Если у нее впрямь выдающийся голос, хватит ли ей душевной выдержки, настойчивости, решимости вынести сурового надзирателя? Она хоть представляет, на что идет?
Почувствовав материнский взгляд, Белла подмигнула ей.
Все та же юная леди, которая во время бегства из Парижа очаровала потенциально опасный отряд польских драгунов, наигрывая на старинном клавесине и напевая «Марсельезу» на постоялом дворе во Франции. Демельза ее недооценила. На том дворе в Сен-Кантене Демельза наблюдала за дочерью сквозь лестничные перила, злясь на ее беспечность и вне себя от тревоги, куда это может завести. Сейчас, при воспоминаниях отчасти гнев превращался в гордость. Ее дочери еще не исполнилось четырнадцати, но хватило смелости такое учудить: даже сейчас сердце колотится при одном только воспоминании. Они с Россом породили такую одаренную девочку, исключительно отважную и самодостаточную. Она достойна лучшего. А что именно лучше для нее?
В тот же день по рекомендации знакомого музыканта миссис Пелэм они отправились к двум другим специалистам. Первый — мистер Питер Ройманн, музыкальный руководитель Королевского театра на Хеймаркет. Их провели через служебный вход театра в пустой репетиционный зал, где стоял большой концертный рояль и пять стульев. Мистер Ройзманн был маленького роста и худощавого телосложения, но пользовался явным авторитетом. Он подвел Беллу к роялю и попросил спеть ему под аккомпанемент пару легких мелодий. А спустя пятнадцать минут сказал:
— Весьма своеобразный и благородный голос для такого раннего возраста. Само собой, нужно развивать его, но у нас здесь нет педагога и помещения для занятий. Здесь вы очень скоро сможете играть небольшие роли, да, понимаю, вы стремитесь не к этому. Летом мы подумаем, в каких постановках можно ее задействовать. Таким способом она многого добьется; иногда полезно учиться у других. Знаю двух молодых дам, которые таким образом преуспели. Разумеется, обе также брали частные уроки. Если надумаете и напишете мне примерно через полгода, я бы хотел снова с вами встретиться. Вы умеете играть роли, мисс Полдарк?
— Думаю, да, — проговорила Изабелла-Роуз, взволнованная тем, что находится за кулисами одного из величайших театров. — Мне бы этого хотелось!
