– Как же ты так, Кира? – спросил старший Караулов. – Почему ты мне ничего не сказал? Ведь можно было все исправить… А теперь… я, конечно, попытаюсь. Но это будет намного сложнее.
– Папа… я так виноват! – всхлипнул Кирилл и обнял отца.
– Ну-ну, спокойно. – Сергей Петрович отстранил сына и довольно жестко сказал: – Держи себя в руках. Я сделаю все, что смогу. Помни – я на твоей стороне. А я в этом городе кое-что значу. Иди.
Лариса сбежала с крыльца и подала Кириллу белоснежный носовой платок.
– Кирочка, не волнуйся! Папа сделает все, что нужно. Скоро ты снова будешь дома!
Василий к брату не подошел, и выражение его лица показалось Звоницкому странным. На младшего брата Василий смотрел с явным отвращением.
Лейтенант надел очки и негромко произнес:
– Ну все. Пора ехать.
Сгорбившись, Кирилл побрел к полицейскому «Форду». Его усадили на заднее сиденье, лейтенант уселся рядом, а младший сел за руль. Двигатель мягко заурчал, и машина выехала со двора, увозя Кирилла Сергеевича из родного дома.
Не дожидаясь, пока полицейский автомобиль выедет из ворот, Сергей Петрович повернулся и скрылся в доме. Во дворе остались Василий и Лариса, жена сторожа Лида и ветеринар со своей ассистенткой.
Впрочем, Лида тут же засуетилась, сообщила, что ей надо «присмотреть кое за чем» и удалилась в ту же сторону, куда скрылся ее муж. Видимо, Коле Волгину предстояла супружеская сцена.
Василий посмотрела на Звоницкого с плохо скрытой неприязнью. Глеб Аркадьевич прекрасно его понимал. До сегодняшнего утра жизнь в доме Карауловых текла размеренно и благополучно. Покой, достаток и уважение окружающих – вот что наполняло этот дом. Но стоило появиться Звоницкому, как вся размеренная, налаженная жизнь полетела кувырком. Сначала труп утопленницы, найденный в озере, потом арест брата…
– Василий Сергеевич, спасибо за гостеприимство, но, думаю, мне лучше уехать, – проговорил Глеб Аркадьевич. На лице Василия отразилось плохо скрытое облегчение. В такой ситуации гость в доме был тяжелой обузой. Да и сцена, что только что разыгралась во дворе, не предназначалась для глаз постороннего.
Собственно говоря, что Карауловы знали о человеке, которого пригласили в дом? Только то, что он ветеринар и замечательно умеет делать экстренную трахеотомию. Кто знает, как поведет себя неудобный гость? Кому и что он расскажет о случившемся?
– Да-да, конечно… как вам удобно, – слегка невпопад пролепетал толстяк. На мгновение замер, собираясь с духом, а потом бухнул:
– Надеюсь на вашу порядочность, дорогой Глеб Аркадьевич…
Звоницкий взглянул на побагровевшую физиономию Караулова и кивнул:
– Разумеется, я никому не расскажу о том, что здесь произошло. Можете на меня рассчитывать.
Василий перевел дух и скрылся в доме – видимо, поспешил к отцу. Лариса еще немного потопталась на крыльце, потом смущенно развела руками и последовала за мужем.
– Шеф, что это было, а? – Яна потрясенно уставилась на Звоницкого.
Ветеринар вздохнул. Это была отнюдь не первая история криминального характера, в которую Глеб Аркадьевич влип. В предыдущую они оказались втянуты вместе с Яной…
– Понимаете, Яна… дело в том, что сегодня утром я нашел в озере неподалеку труп.
– Чего?! – Казимирова вытаращила глаза. – Какой еще труп?
– Женский, – тяжело вздохнул Звоницкий и рассказал историю с самого начала – как хозяин дома попросил его взглянуть на лебедей, как ветеринар полез в озеро, как свалился в воду и обнаружил утопленницу…
Казимирова присвистнула, как мальчишка:
– Да, шеф, такая история могла произойти только с вами!
– Вот и нет! – обиделся Звоницкий. – На моем месте мог оказаться любой. Первый, кто полез бы в это проклятое озеро, обнаружил бы тело. Рыбак, купальщик… Мне просто не повезло, вот и все…
– Ага, рассказывайте! – недоверчиво хмыкнула девушка. – А как же в прошлом году – ну, помните, эта бодяга с котом?
Разумеется, Звоницкий не забыл случившуюся в прошлом году историю. Престарелая баронесса Баух завещала все свое многомиллионное состояние коту. Тогда Глеб Аркадьевич помимо своей воли оказался втянут в расследование и едва не лишился жизни. В качестве бонуса Звоницкий получил восстановление справедливости – ну, и еще кота. Разумеется, без унаследованных миллионов…
