Все утро я старательно игнорировала Ксиля, не обращая внимания ни на насвистывание свадебного марша, ни на придушенное от едва сдерживаемого смеха «любовь моя», ни на вопросы о том, кого бы я хотела видеть на нашем «празднике» – иными словами, ни на одну выходку, не подобающую князю. Надеялась, что ему вскоре надоест. В конце концов, напоминать о своих гастрономических пристрастиях ему наскучило уже на третий день пути… Зря, как оказалось. Наверно, он получал эстетическое удовольствие от вида моих ненормально красных ушей – кто их знает, этих потомков Древних, какие у них вкусы. Очевидно, что единственно верной тактикой было бы пропускать все шуточки мимо ушей. Но после очередной «оригинальной» шутки я не выдержала:
– Да хватит уже! Еще неизвестно, кому должно быть стыдно, тебе или мне!
– А мне-то почему? – искренне удивился князь.
– Потому что спать в чужих снах – хуже, чем подглядывать в ванной! Это уже не просто извращение, это особо мерзкое извращение! – прошипела я.
Пиетет к нему как князю испарился давным-давно. К тому же выяснилось, что иногда лучший способ заставить Максимилиана замолчать или извиниться – хорошенько на него рявкнуть, от души. Или молча стукнуть по затылку. Главное, чтоб этот изверг эмоции прочувствовал и понял, что палку перегибает.
Вот странно получается. В общении с людьми часто сдержанность производит благоприятное впечатление и заставляет собеседника воспринимать тебя серьезнее. А с шакаи-ар – наоборот. Совсем иная культура. Вот и сейчас…
– Я случайно, – промямлил Ксиль и потупил глаза. И не поймешь, то ли правда смутился, то ли издевается.
– Третью ночь подряд? Что-то не верится… – усомнилась я.
– Ну и не верь, – ответил он фирменной нахальной усмешкой. Взглянул на мою обиженную физиономию, смягчился и добавил: – Я и в самом деле не так уж виноват. Трудно сдерживать свои способности, когда ты так близко.
Повисло неловкое молчание. Действительно, ближе некуда. Все из-за дурацкого «кокона». Не спорю, вещь полезная, но уж больно… тесная. Дневные переходы выматывали меня до предела, и сил хватало только на то, чтобы, зевая, запихать в себя ужин. Максимилиан каждый раз терпеливо перетаскивал мое безвольное тело в «гамак», я бормотала что-то благодарное, отворачивалась и тут же засыпала. Просыпалась же неизменно в обнимку с этим дурным князем.
И, как правило, под его истерический хохот.
Первые два дня я свои сны, к счастью, не запоминала. И потому изощренные намеки спутника с чистой совестью пропускала мимо ушей. Но сегодняшний день грозил обернуться кошмаром.
– Если не виноват, попробуй хотя бы не смеяться. Или делай это про себя, – от души посоветовала я и добавила обиженно: – Нашелся, прекрасный принц… Да нужен ты мне больно.
Максимилиан страдальчески возвел очи к небу. Небо завистливо отразилось в синих-синих глазах и, посрамленное, принялось напяливать на себя тучи.
– Найта… Вообще-то я смеялся не над твоим сном и уж точно не над своей ролью в нем.
– А над чем же? – скептически поинтересовалась я.
– Скорее над твоей реакцией, – ответил князь и, увидев, как я вскинулась, поспешил объяснить: – Если бы мою свадьбу – даже понарошку, во сне! – кто-нибудь испортил, я бы пришел в ярость. А ты… ты смущаешься, как будто тебя поймали на чем-то постыдном.
– Я не смущаюсь! Я в гневе, честно! – поспешно возразила я, как нарочно ощущая именно смущение.
– Не ври хотя бы себе, – отрезал князь неожиданно серьезно. – Я чувствую тебя. Сначала думал – это со сна такая невнятная реакция, целый день пытался тебя разозлить…
Терпение мое, воистину достойное ученицы Дэриэлла-целителя, лопнуло.
– У тебя это прекрасно получилось! – крикнула я. Нашелся воспитатель, как же! Эксперименты ставит, психолог недоделанный! А о чувствах моих подумать – нет, никак нельзя? Он же эмпат, как можно проявлять такую нечуткость…
– Ничего у меня не получилось, – фыркнул Максимилиан и добавил неожиданно едко: – Даже сейчас ты кричишь на меня, а хочешь только одного – чтобы я заткнулся и, шатт даккар, забыл наконец об этом сне.
Я отшатнулась от резко помрачневшего князя. По спине пробежал холодок. Как будто я наклонилась ясным утром с кровати – нашарить тапки, а нащупала змею, и теперь думаю, ядовитая она или нет. А если ядовитая – то укусит или нет. А если укусит…
