— Увековечим? — И нацелил на нас свой беспощадный объектив. — «Привет из Белой Невесты!» Сядьте по-турецки в море…
Художник поморщился:
— Коллега, не та эпоха. Не мешайте искусству атомного века!
А мне не хотелось ни гоняться за морскими блохами, ни искать князю натурщиц, ни увековечиваться. Грешен: я, здоровенный детина, лежа играл в камушки. Очень даже занимательная игра. Особо когда солнышко твою спину щекочет. А может, и вправду Раиса Павловна в меня влюбилась? Ой, берегись, Иван!..
Рядом с нами посапывал усатый казачина. Да это ж мой сосед по «Золотому якорю»! На его глазах Кудряш проглотил жирную пятирублевку. Теперь казачина купался в собственном соку. Видать, ему хотелось окунуться в море, да было лень подняться с горячей гальки. Он хитро подмигнул Пеке:
— Кто у тебя батька? А?
— Свободный художник! — Петушок каждый раз придумывал себе отца.
— Свободный? — Казачина крякнул. — Это плохо. А картин много?
— Целая веранда.
— Это хорошо. Может, хоть одна путная. А курит?
— Мама не велит.
— Пло-охо! — протянул толстяк. — Курил бы — больше соображал! А кто твоя мать?
— Самая главная в «Золотом якоре».
— Так это она в той плавучей посудине все внутренности переворотила?
— Не мучайте ребенка! — процедил Кон Белон.
А на дощатый помост вошла вереница карапузов в белых панамах и красных тапочках. Мальчики держали за ручки девочек.
Впереди заботливой гусыней шагала упитанная воспитательница в белом халате. Вот она степенно сняла красные танкетки, подсучила халат, вошла по щиколотку в лазоревое море.
— А теперь, детки, послушайте сказочку про добрую Рыбу-Кит и злую Акулу-Барабулу.
Минут десять она зловещим шепотом рассказывала про козни злой Барабулы.
— У! Коварная рыбина!..
Детишкам даже купаться расхотелось. Добрая воспитательница побрызгала их морской водичкой.
— А вон Пека! Пека! — вдруг захлопала в ладоши одна из глазастых девчурок.
Пека-Петушок юркнул за мою спину.
— Где ты видишь Пеку? — возмутилась воспитательница. — У Пеки ужасная температура. Его мама звонила. Пора, детки, пора!
Гусыня увела своих покорных гусят в красных тапочках. Они дружно тянули:
Говорят, не повезет,
Если черный кот
Дорогу перейдет…
На пляже перепутались явь и сказка.
— Старик! — Князь потрепал Пекину челку. — Что простудил? Горлышко? А я-то мечтал раздобыть акваланги и — на дно морское, за поющими раковинами. Ж-жик! Я разрисую, ты реализуешь. Дивные сувениры! Громадное, сказочное состояние! В Англии мы бы стали лордами…
— Смотрите! — Петушок вдруг потянулся к элегантной сумочке, голубевшей па горячей гальке. — Это мамина!
— Мама в «Золотом якоре», — небрежно бросил художник.
— Таких ни у кого нет! — заупрямился Пека. — Это из Варшавы. — И щелкнул хитрым замочком. — А вот пудреница из Парижа. А вот помада. Не пачкается! — И деловито провел ею по губам. — А вот мамина печать!..
— Серьезная игрушка!
Я даже пальцем потрогал зажатую в его кулачке аккуратную фигурку на круглой резиновой подкладке.
— Ну вот, — говорю, — «Золотой якорь» у Раисы Павловны в сумочке. А где же она сама? Может, утонула?
Петушок повернулся к играющему морю:
— Смотрите, смотрите! Синяя шапочка под красную шапочку подныривает!
— Это не синяя шапочка, а серый волк! — мрачно решил дальнозоркий художник. — Пека! Ив! Что ж ты стоишь, как гранитный памятник? Спасай мадонну!
Это он крикнул уже на бегу, стащив с себя неуемный транзистор и зачем-то поддергивая шорты. Так и плюхнулся в море.
— Гражданин! Гражданин!.. — кричал Кон Белон, захлебываясь соленой водой. — Не приставайте к даме. У нее на берегу малолетний сын. Я позову милиционера!
Синяя шапочка загадочно ухмыльнулась и исчезла под водой.
— Гражданин!.. — Князь взвизгнул. — Не хватайте меня за пятку! Ах, он спутал! Куда смотрит милиция?!
Синяя шапочка вынырнула у самого Золотого пляжа и, отдуваясь, зашагала к браво торчащим сапогам и милицейскому обмундированию.
У свободного художника отнялся язык. Зато заворковала красная шапочка:
— Константин Сергеич! Что за дикие сцены! Парадокс! Вы, такой современный человек, и вдруг… Это же мой спаситель! Я чуть не утонула… — Раиса Павловна со вздохом теребила кончики своих влажных химических волос. — Человеку негде жить. Человеку надо помочь. Почему вы так очерствели? Вы же художник! У меня прекрасная веранда. Рисуйте! Там столько света…
