Решительно распахнув дверь туалета, Туманов подошел к двум парням, с довольным «уханьем» обрабатывающим кулаками вжавшегося в угол Кулагина, и, крепко прихватив их за шиворот, стукнул головами, гася боевой азарт.
— Ты чего?! — возмутились они в один голос, но, узнав известного в училище задиру, от дальнейшей дискуссии на эту тему отказались.
— А теперь, за что? — с ироничной участливостью спросил Туманов у гневно сопящего Кулагина.
— Они меня евреем назвали, — заявил он. — Душегубы злобные!
— А он нас дураками, — пожаловались в ответ «душегубы». — И вообще, чего он… Чего он…
— Весьма правильно установили национальности друг друга, — пожал плечами Андрей. — Чего ради драться?
— Комсоргом был, комсоргом и останешься, — гордо заявил ему Кулагин.
— Не за что, — вежливо ответил ему Андрей. Кулагин сплюнул кровью и добавил: — И если ты думаешь, что все проблемы решишь кулаками, то ты — последний дурак!
— А это при чем? — удивился Андрей.
— Дерешься на каждом углу, — ворчал Кулагин, — Думаешь, вот так дорогу в жизни пробьешь?
— На каждом углу бьют тебя, — поправил его Туманов. — Я дерусь довольно редко, хотя, в отличие от тебя, и умею это делать…
— Комсорг, — с презрением повторил Кулагин.
— Хотя бы «спасибо» сказал для приличия, что ли, — вздохнул Андрей.
— За что? — удивился Кулагин. — Ты сделал только то, что должен был сделать. Я же не благодарю тебя за то, что ты ешь, пьешь, ходишь и спишь?..
И он удалился с гордым видом. Андрей посмотрел ему вслед уже с некоторым уважением.
— Вот так, — пожаловался он опешившим от такого поворота беседы задирам. — Били его вы, а упреки достались мне…
Те с сочувствием покивали ему, и Андрей предпринял еще одну попытку выбраться, наконец, из училища. Но у самого выхода его догнал другой сокурсник — Михаил Новиков и, с загадочным видом поманив в сторону, зашептал в самое ухо:
— Подожди минутку… У меня к тебе дело… Такое… Личное.
— Когда же вы мне умереть спокойно дадите? — недовольно проворчал Туманов, разглядывая смущенного однокурсника, — Я уж не заикаюсь о том, чтобы прожить без ваших проблем… Что у тебя такое «жутко конфиденциальное»? Ты тайно влюблен в нашу директрису и боишься ей в этом признаться? Хочешь, я это сделаю за тебя?
— Не в директрису, — не понял шутки Новиков и смутился еще больше. — Не смейся ты надо мной, мне и так нелегко сформулировать.
— «Формулируй», — кивнул Туманов и прислонился к стене. — Я подожду.
— Понимаешь… Тут, в училище, есть одна девушка. Она совсем недавно пришла на первый курс… Все знают, что ты занимаешься психологией… Как бы это сказать… Ты не мог бы познакомить меня с ней… поближе?
— Я похож на сводника? Это не мое амплуа. Знания правил межличностного общения не дают права манипулировать людьми так же, как кодекс Бушидо запрещает обижать…
— Вот она идет, — перебил Новиков, хватая его за рукав.
Вздохнув, Туманов осторожно высвободил руку, повернулся, собираясь уходить, и замер пораженный.
По коридору шла стройная и необыкновенно привлекательная девушка. Густые каштановые волосы были распущены по плечам и стекали на спину переливающимися каскадами. Изумрудно-зеленые глаза на миловидном лице смотрели смело и озорно, а на округлом подбородке красовалась задорная ямочка. Плавная походка привлекала внимание к стройным ногам и округлой талии. Поймав на себе восхищенный взгляд Туманова, девушка улыбнулась ему в ответ и прошла мимо.
— Как ее зовут? — спросил Андрей, завороженно глядя ей в спину.
— Наташа. Наташа Светлова.
— Интересно, — задумчиво спросил Туманов. — Почему я не встречал ее раньше?
— Потому что ты занят только своей группой и театром… Так ты согласен?
— Извини, Миша, но нет… У меня только что появилась еще одна причина отказать тебе.
— Какая?
— Она мне понравилась… Она мне действительно понравилась… Мне очень жаль, Миша, но я никогда еще не видел столь привлекательной девушки…
Новиков вздохнул и покачал головой:
— Ну, теперь мне точно ничего не светит…. Что ж так не везет-то, а? Хоть с ее подругой познакомишь? Вика тоже симпатичная девушка…
— Что?.. Ах, с подругой… Да, познакомлю… Извини, Миша, но у меня очень мало времени…
