Кто его знает, сколько ещё волков, медведей и других неведомых хищников скрывает этот лес. Всюду — неизвестность, кругом подстерегает опасность… Но даже понимая, что здесь его могут до самых косточек съесть коварные хищники, Робин ни за что на свете не согласился бы вернуться в Пещеру, из которой ему каким-то чудом удалось сбежать.
И если бы отщепенцы, поймав его, внезапно решили пощадить беглеца, он уже ни за что не согласился бы вернуться к той безобразной жизни, которая царила в Пещере. Такой жизни он предпочёл бы всё что угодно, даже смерть.
После того, как Робин вырвался на свободу, он всей душой возненавидел покинутый мир. Здесь в тёмном, диком и опасном лесу тоже неуютно и страшно… И всё-таки… здесь Робин чувствует себя свободным. И это чувство внезапно обретённой, хотя и бесцельной, и неспокойной, свободы, тесно переплетённое в его душе со страхом перед прямой опасностью и полной неизвестностью, было для него всё-таки лучше, чем пребывание в убежище отщепенцев.
Робин упорно продолжал двигаться вперёд. Тем временем лес становился всё гуще и гуще, скоро заросли стали совершенно непроходимыми. Ветви плотно растущих деревьев царапали кожу беглеца, а порой наносили ему неглубокие, но очень болезненные раны. Кровь тонкими тёплыми струйками стекала по телу путника: по худым ногам, к неуклюжим ступням, на землю. «Зато сейчас до меня не доберётся ни один хищник… Он попросту не сможет пробраться сквозь заросли», — утешал себя исцарапанный, окровавленный беглец.
Иногда Робину приходилось останавливаться и стоя отдыхать в тесных просветах между стволами. Часто в подобные минуты от усталости и боли беглец на время забывался, погружаясь в чуткий, беспокойный и очень краткий сон. Но малейшее неловкое движение во время такого забытья — и притихшая на время боль вновь давала о себе знать. Тогда Робин просыпался, вновь пытался собраться с силами и продолжал свой мучительный путь.
Через некоторое время, совершенно выбившись из сил, беглец почувствовал, что лес стал намного реже. Робину показалось, что тиски, со всех сторон сдавливающие его, неожиданно ослабили свою безжалостную железную хватку.
Выйдя из зарослей, Робин в изнеможении уселся на траву. Светлячки, со всех сторон облепившие ветку, как и прежде кротко сияли тихими фонариками. Однако внезапно поредевший лес и без них казался немного светлее.
С облегчением усевшись на траву, Робин осмотрел повреждённый во многих местах рюкзак. Странно, что за время пути и ветка со светлячками не потерялась, и рюкзак не очень-то пострадал. Он, конечно, сильно растрепался и порвался сразу в нескольких местах, но им всё ещё можно было пользоваться. Припасённые в рюкзаке грибы раскрошились, превратившись в некую грибную муку, но голодному страннику и эта мука годилась в пищу.
Однако вместо того чтобы подкрепиться тем, что осталось от когда-то крепких грибов, Робин напряжённо разглядывал окружающую его чащу. Превозмогая боль и изнеможение, Робин пытался вслушаться в шум этого нового просторного леса. Всматриваясь в силуэты деревьев и кустарников, он ломал голову: с какой стороны может подстерегать опасность?.. Всё вокруг было исполненно тайной тревоги, и Робин это чувствовал. Неистово бьющееся сердце его готово было выпрыгнуть из груди.
Вскоре он заметил: на вершинах деревьев, среди густой листвы притаились большие птицы с крупными клювами. Таких птиц, почти незаметных из-за своего невзрачного оперения, оказалось очень много вокруг.
То, что Пеструшки нет в этом лесу, Робин сообразил давно, как только очутился здесь. Поэтому, он даже не пытался звать или искать её: он понимал, что этот лес слишком опасен для такой крохотной птички, как Пеструшка. Вряд ли ему удалось бы защитить пичужку от пернатых хищников с большими клювами. Хорошо ещё, если большие птицы не собираются напасть на него самого…
Неожиданно Робин почувствовал сильную жажду. Вспомнив, что в рюкзаке у него припасена ракушка, до краев заполненная водой, он, тревожно оглядываясь, вытащил её и, откупорив, отпил большой глоток. Но не успел путник сделать второй глоток, как в нескольких шагах от себя услышал угрожающее шипение. «Змея!» — догадался Робин.
