В последний раз Наташа видела эту сумку в руках у Верочки. И не далее как позавчера, когда Верочка, зареванная и бледная, влетела к ним в квартиру.
Через десять минут Наташа вышла из здания. Визит к технарям ситуацию тоже не прояснил — долговязый молодой парень с длинными волосами, завязанными в хвост на затылке, одетый в потертые джинсы и растянутую футболку, только удивленно пожал плечами. Верочку он прекрасно помнил, но утверждал, что вчера она не приходила.
Проходя через пост охраны на входе, Наташа увидела, что сегодня дежурит Иван Михалыч — симпатичный, улыбчивый пенсионер, служивший когда-то, как он сам выражался, «в органах». Вот это удача! С ним у Наташи сложились вполне теплые взаимоотношения. А Верочка ведь обычно сдавала ключи на вахте, значит, должна была расписаться… Хоть какой-то след!
— Иван Михалыч, миленький! — взмолилась она. — У меня к вам большая просьба. Посмотрите, пожалуйста, в журнале — Муравьева вчера в котором часу ушла? Она сегодня не вышла, а там документы остались важные, их вчера отправить надо было в налоговую, а я не знаю, где они теперь…
Наташа бормотала что-то невразумительное, заливаясь краской до корней волос, и даже сама себе удивлялась. Какие еще документы? Счастье еще, что старик и не слушал ее. Он неодобрительно покачал головой и раскрыл толстый журнал.
— Эх, молодость, молодость… Никакого порядку у вас. Фик-фок на один бок, ветер в голове, только про кавалеров своих думаете! Вот раньше был порядок, это я понимаю.
Он долго водил пальцем по строчкам, сдвинув на кончик носа очки с толстыми стеклами, а Наташа просто умирала от нетерпения и тревоги. Ну, скорее же!
— Вот! — Михалыч с шумом захлопнул журнал. — Я же говорил — никакого порядка! Не расписалась вчера твоя Муравьева, так ушла. А все почему? Сережка Мокеев дежурил, такой же обалдуй, как вы все. Вот доложу старшему охраны — будет знать!
Он еще высказал кучу нелестных эпитетов по адресу бестолкового Сережки, но Наташа не слушала его. Она почти выбежала на улицу и только на крыльце остановилась перевести дух и собраться с мыслями.
Что же все-таки произошло? Ну прямо мистика какая-то! Был человек — и пропал без следа. Наташа вдруг вспомнила Верочкину печальную улыбку, когда они сидели в кафе в последний раз. Она еще спросила, не боится ли Верочка, что Максим ее бросит. Как она ответила? «Этого — не боюсь». Как будто предчувствовала — бояться надо чего-то другого…
И что теперь сказать Максиму? А главное — что с ним теперь будет без нее? Садясь в машину к Армену, Наташа чуть не плакала от бессилия.
— Ну что, ахчик? Узнала что-то новое?
Наташа протянула ему Верочкину сумку:
— Вот. Это ее.
— Ну и что? — Армен уставился на сумочку непонимающим взглядом.
— Смотри — ключи, деньги, паспорт… Ну, губная помада — это ладно. Пропуск вот, кстати. Без сумки она бы никуда не ушла.
— Кто вас, женщин, разберет… — задумчиво протянул Армен.
Наташа даже рассердилась — тоже мне, философ выискался! Знаток человеческих душ. Она терпеть не могла, когда кто-нибудь ссылался на «женскую логику», да еще при этом многозначительно закатывал глаза: мол, что с них взять, с баб-то!
— Ты не сердись, ахчик, — Армен как будто уловил ее настроение, — не сердись. Расскажи толком, что там и как.
Наташа нахмурилась. Между бровей залегла тонкая морщинка.
— В том-то и дело, что непонятно. Вчера пришла на работу, а потом — раз, и пропала! Сумка вот осталась, а ее — нет. И потом… Получается, что из здания она вообще не выходила!
— Да… Дела.
Армен помолчал немного, ероша волосы ладонью, потом твердо сказал:
— Ты вот что, ахчик, — брату пока ничего не говори. Пусть в себя придет хоть немного, а там… Знаешь, как наш ротный говорил? Как-то оно будет!
— Иди сюда!
— Там глубоко!
— А ты плыви!
— Я не умею!
Максим увидел себя маленьким — лет пяти, не больше — на берегу заросшего ряской пруда в поселке Судеевка. Мама с приятельницей Мариной Александровной снимали там когда-то дачу на все лето — и поочередно сидели с детьми. «Не торчать же им в душном городе!» — говорила мама тоном не терпящим возражений, и Максимка с Наташей покорно перебирались на летние месяцы в дощатый домик площадью чуть больше собачьей будки. Телефона и телевизора там, конечно, не было, и свет вырубали регулярно, но все равно — весело было! Тети-Маринины Светка с Сашкой были чуть постарше, и можно гулять где хочешь, купаться, никто не водит за руку… Максим потом с самыми теплыми чувствами вспоминал это время.
