Заперев дверь, он пересек спальню и остановился у высокого викторианского камина. Вновь повернувшись к Рите, он окинул ее пронзительным взглядом, который словно лазерный луч — казавшийся зеленовато-синим из-за цвета глаз — прошел сквозь мышцы и проник до самых костей.
Ей пришлось приложить все свои силы, чтобы сохранить достоинство и не начать тянуть время, задавая кучу вопросов. Например, каково мнение Винса о том, кто помог Синти удрать из родительского дома? Или когда они отправятся на Орхидею? И как Сэвидж предполагает выбираться с острова, если даже им в самом деле удастся найти и вызволить дочку Стейнхарта?
Но Рите удалось оставить все вопросы при себе. Возможно, этому немало способствовало осознание того, что, если она заговорит, ее голос окажется сдавленным и дрожащим. А может быть, выдержка и гордость Риты просто не позволили ей показать Винсу, насколько взвинчены ее нервы.
Она осталась стоять со свободно опущенными вдоль тела руками и слегка приоткрытыми губами.
Он заставил ее выдержать несколько мучительных мгновений, прежде чем произнес негромко:
— Думаю, начнем со стриптиза. Сними юбку, блузку и колготки. Но сделай это так, чтобы мне приятно было наблюдать за тобой. Аккуратно сложи вещи и оставь вон на том стуле.
Рита неплохо знала стоящего напротив человека. Работала с ним. Шутила. И всегда ощущала издавна возникшую между ними связь. Но до нынешнего дня ни один из них не пересекал известной черты, потому что оба привыкли следовать определенным правилам. Главное из которых гласило: никаких интимных отношений с коллегами. Подобные увлечения способны повлиять на объективность, внести погрешности в ход трезвых умозаключений. Что в свою очередь может привести к неоправданному риску для жизни.
Рита подумала, что, вероятно, Винс хочет нарушить неписаный закон. С ней. И сама она тоже этого желает. Неожиданно все обернулось так, что они оказались в роскошной спальне, игнорируя все правила и условности общепринятой морали. А также меры предосторожности, выработанные Ритой лично для себя.
Прежде, грезя о близости с Винсом, она всегда представляла себе, что все начнется с романтического ужина при свечах, неважно где — в ее квартире или в его. За едой последует рюмка хорошего бренди. Обязательно должна быть тихая, под стать лирическому настроению, музыка. Возможно, они с Винсом немного потанцуют, медленно, чувственно. В какой-то момент он притянет Риту к себе, склонится к ее лицу, к самым губам. Ей хотелось, чтобы первый поцелуй был нежным. Но в дальнейшем она ожидала страсти. Винс представлялся ей смелым и искусным любовником. Таким, который не только сам испытывает удовольствие, но также дарит его партнерше.
Сейчас ей очень недоставало того воображаемого поцелуя. И не только. Рита нуждалась в традиционной прелюдии, которая, по ее представлениям, должна являться началом всякой близости.
— Собираешься дать задний ход? — насмешливо спросил он.
Этого оказалось достаточно, чтобы подстегнуть решимость Риты. Стиснув зубы, она подумала, что если Винс вообразил, будто она задумала сорвать представление, то он ошибается.
— Нет. — Взгляд Риты скользнул на висевшее над камином полотно Ренуара, и она подумала, что скорее всего это подлинник. Иного Гордон Стейнхарт не приобрел бы. Ему нравится все настоящее. Я тоже настоящая, сказала себе Рита, прикоснувшись к верхней пуговице блузки. У меня большой опыт в области охраны, и я до малейших нюансов изучила свою профессию. Мне и прежде приходилось устраивать представление. Иной раз я оказывалась в трудном положении, но всегда выходила победительницей.
И все же пальцы плохо повиновались Рите. Она немало повозилась, расстегивая пуговицы и радуясь в душе, что сегодня надела лифчик и трусики нежного персикового цвета, который превосходно гармонировал с теплым сливочным оттенком ее кожи и белокурыми волосами.
Казалось, нехитрый процесс снятия блузки растянется на века. Наконец Рита сняла ее. Испытывая подсознательную потребность ухватиться за что-нибудь, она скомкала тонкий материал и направилась к стоящему в углу комнаты стулу.
