— Что ты там, в этих фляжках привезешь… Ехать — так на машине, и фляжки наполним, и бутыль…
Бутыль поставили спереди на мягкий коврик, Юрка должен был ее придерживать, чтобы не разбилась.
У ворот снова стоял Митька и выл.
— Может, возьмем этого ревуна? А то ведь ему обидно, — сказал Виталий Сергеевич и остановил машину.
Вслед за Митькой выбежала Ленка.
— Ты куда? — закричал Славка. — Мы — без женщин!
— Ну, Слава, какая же она еще женщина? И чем тебе женщины мешают, а?
Славка засмеялся и пожал плечами — они ему не мешали.
Митька и Ленка сели в машину, вернее, села Ленка, а Митька стоял всю дорогу, держась за спинку цереднего сиденья: так лучше смотреть. Он первый и увидел.
— Вон мамка! И Федька…
Виталий Сергеевич притормозил, съехал на обочину. Мамка и Федор сгребали лопатами размолотый колесами известковый гравий, засыпали выбоины, потом Федор черпал воду из бочки на телеге и поливал засыпку. Дед и папка сидели, свесив ноги в кювет, и курили. Виталий Сергеевич подсел к ним, подошли мамка и Федор. Запряженная в телегу Дочка мотала головой, отмахивалась хвостом от слепней.
— Что это вы делаете? — спросил Виталий Сергеевич.
— Ремонтируем, — сказал дед.
— Разве так будет держать?
— Маненько схватит, коли постоит.
Гремя и подпрыгивая, проехал грузовик, обдал их пылью. Колеса прошли по только что сделанной насыпке, гравий брызнул в стороны.
— Вот и весь ремонт! — сказал папка. — Артель напрасный труд.
Дед посмотрел вслед грузовику.
— Да ить что поделаешь с таким народом? Нет, чтобы объехать, норовит как раз угодить…
— Это же в самом деле напрасная работа. Вы делаете, они тут же разворачивают. Ремонтировать — так уж по-настоящему.
— Ну его к черту! — сказал Федор. — Вот кончу курсы трактористов, и все — уеду! Разве это работа? Смехота! Пускай на другой участок переводят.
Дед посмотрел на него и снова повернулся к Виталию Сергеевичу.
— Ассигнований не дают. Поскольку дороги тут потом не будет. Вот мы так и поддерживаем пока. Новую пробивать будут вкруг лимана.
— Когда-то она будет, — сказал Федор.
— Как захотят, быстро сделают, — сказал папка. — В соседнем районе дали одному Героя, за кукурузу. Ну, там пробили артезианский колодец, воды — залейся, чего ей не расти. И начали к нему разные начальники ездить. Полюбоваться. В один месяц асфальт проложили. Теперь ездий, как в люльке, — не тряхнет, не качнет.
Дед неприязненно покосился на папку. Он не любил, когда говорили всякие вольности.
— А вы далече собрались?
— В Ломовку, по воду.
— Так уж лучше в Гроховку. Километр дальше, а вода лучше, водопроводная.
Они поехали в Гроховку. В первых трех колонках воды не было, только в лужах плескались гуси и утки, но в четвертой, недалеко от магазина, оказалась, они набрали все капроновые фляжки и десятилитровую бутыль.
Юрка все время ломал голову, что бы такое придумать, чтобы Виталию Сергеевичу доставить удовольствие, увидел, что у входа в подвал стоят уже дядьки, и его осенило:
— Дядя Витя, а вы вина не хочете? У нас тут продают.
— Натуральное? В такую жару не плохо бы выпить стакан.
Они пошли ко входу в подвал. Навстречу им, припадая на деревянную ногу, шагнул Роман Безногий и нарочито громко сказал:
— Профессору — почет и уважение!
Редкие волосы прилипли у Романа к залысинам, красное лицо вспотело — он был уже «на газу». Виталий Сергеевич внимательно посмотрел на него.
— Я не профессор.
— Все одно — тилигенция. У меня глаз верный, снайперский. Люблю тилигенцию!
— Очень приятно, — сказал Виталий Сергеевич и хотел пройти мимо.
— Пс-ст! — сказал Роман, протянул руку и уставился в глаза Виталию Сергеевичу. — Дай рупь.
Виталий Сергеевич даже не удивился, достал и протянул бумажку.
— Во! — торжественно поднял Роман рублевку и показал стоящим мужчинам. — Я за что люблю тилигенцию? Она деньги иметь стесняется!
В группе мужчин у входа в подвал засмеялись.
— Не то что вы, жмоты, за целковый удавитесь, — продолжал Роман.
Виталий Сергеевич начал спускаться в подвал, следом застучал деревянной ногой Роман.
В подвале с потолка свисала электрическая лампочка, за столом сидела горбатая Алка. На столе стояли два граненых стакана, ведро с водой и большой эмалированный чайник. Алка окунула стакан в ведро, подставила под чайник, в стакан полилась мутная зеленоватая струя.
