Бехита, Берольда и Берон уже почти подбежали к скале, выискивая место, где они давно обустроили небольшой алтарь. Они начали обустраивать место обряда, подготавливая место будущего прохода. Берон опять встал в дозор, выискивая, не идет ли кто-нибудь за ними. Бехита от быстрой ходьбы сильно устала. Все же быстро передвигаться с таким большим животом, на последнем месяце беременности было совершенно невозможно. Она сидела на пне, и часто дышала. Внизу живота, сильно тянуло, и тупая боль медленно пульсировала у нее в висках и в животе. Берольда же чертила на сырой земле магические знаки и символы, начиная вырисовывать очертания места обряда.
Бехита резко закричала, и Берольда с Бероном моментально обернулись на крик. Лицо Бехиты исказила ужасная боль, и она обхватила руками низ своего живота, широко расставив ноги. Ее штаны были мокрыми насквозь, а глаза выпученными и красными.
— Началось! Берольда, я рожаю! — Она облизнула пересохшие губы и вновь закричала от боли. Видимо стресс и страх из-за нападения, а также близкий срок родов, сыграли свою роль, вызвав преждевременные схватки.
— Борхос! — Выругалась Берольда, вспомнив невольно имя бога Смерти в их мифологии. — Сейчас дорогая! Потерпи! Берон, живо ко мне. Вот возьми платки в том тюке и сбегай к ручью, намочи их, а затем живо сюда. Мальчик кивнул и живо умчался, быстро перебирая маленькими ножками. Берольда кинулась на помощь Бехите и схватила ее за руку. Бехита кричала от боли, корчась на пне. Звезды слегка осветили их из-за тучи, и кожа Бехиты заблестела под их взглядом, переливаясь каплями пота. Ее крик не прекращался, и Берольда откровенно занервничала, испугавшись, что что-то пошло не так.
Кусты зашевелились и девушки обернулись на звук, гнущихся веток. Вдали стоял Герон. Увидев жену, он помчался в ее сторону. Поняв, что помощь уже близка Бехита расслабилась и заулыбалась, затем вновь закричала от боли, вспыхнувшей внутри живота. Герон мчался в их сторону, стараясь как можно быстрее прийти на помощь супруге. Берольда уже продолжила обустройство обряда, но обернувшись на мгновение в сторону бегущего Герона, замерла. Что-то было не так. Движения Герона не походили на человеческие. И она невольно задумалась, как ему удается так быстро и грациозно бежать, через гущу умирающего в осени леса. Затем в голове у нее вспыхнула тревога, и она не медленно закричала:
— Герон! Не подходи! — Она достала из свернутого рулоном одеяла меч и направила его в сторону мужа подруги. Бехита непонимающе уставилась на нее, и закричала:
— Ты что с ума сошла Берольда? Это же Герон — мой муж! — Герон остановился, и начал медленно идти в их сторону.
— Берольда — это же я Герон. Почему ты не позволяешь мне подойти и помочь своей жене. — Его лицо было бесстрастным и неживым. Глаза не выражали никаких эмоций, и казалось, абсолютно безжизненными.
— Нет, Герон! Стой, где стоишь, иначе я убью тебя! — Выражение лица Берольды походило на звериную маску, которую она незаметно надела. — Если это и в правду ты, то скажи, как зовут брата моего мужа, друга Герона. — Герон на секунду замешкался, и сказал:
— Какое это имеет значение? Ты разве не видишь, моей жене плохо? Ей надо срочно помочь. — В эту самую секунду грудь Герона взорвалась каплями черной крови, и блестящий клинок, выскочил из его груди. Герон посмотрел вниз, на торчавший из сердца клинок, а затем хищно улыбнулся. За его спиной показалась голова человека, а затем и все его тело. Это был…Герон. Он прокручивал меч в теле своего двойника и злобно кричал:
— Его — зовут — Баллар!!!
Тело лже-Герона начало преображаться. Кожа лопалась на мышцах, а те в свою очередь бугрились и меняли свою структуру. По всему телу прошла едва уловимая волна, словно кожа истлевала на глазах, и вот уже перед ними стояло мерзкое чудище, из груди которого торчало лезвие меча. Капли черной крови капали с него в мокрую землю, оставляя прожженные следы в почве. Оно было абсолютно слепо. Кожи не было, а лишь черные жгуты переплетались, ровными полосками, выстраивая структуру тела и походя на мышцы человека, с которого заживо сорвали кожу. Кожи, которая должна была быть вокруг зубов и образовывать губы, также не было. Слюни тянулись от верхней челюсти к нижней, когда метаморф открывал рот. Десятки лезвий выскочили за его спиной, превращаясь в великолепный веер крыльев. Это был Мимикрид.
