Существует много причин, объясняющих, почему так мало известно о кочующих сельскохозяйственных рабочих. В истории трудовых отношений в США почти нет упоминаний о труде в сельском хозяйстве, не говоря уже о сезонных рабочих-мигрантах. Библиотекарь министерства земледелия может принести вам множество брошюр и книг по вопросам культуры хмеля и его выращивания, но вряд ли вы найдете там хоть одно серьезное упоминание о сборщиках хмеля. Для статистики труда сельскохозяйственные рабочие, повидимому, вообще не существуют. В Соединенных Штатах почти нет таких уполномоченных по вопросам труда, которые могли бы сообщить цифру занятых сельскохозяйственных рабочих, не говоря уже о сведениях, касающихся их заработка, часов работы или ставок заработной платы. Чрезвычайно трудно собрать какие-либо достоверные сведения о положении сельскохозяйственных рабочих. В той или иной местности сельскохозяйственный сезон может наступить позже или раньше или же урожай может оказаться уничтоженным дождем. Продолжительность сбора урожая, даже когда посевная площадь остается без изменений, никогда не будет одинаковой два сезона подряд. Метеорологические прогнозы и рыночная конъюнктура вызывают частые переключения фермеров с одних культур на другие. Поэтому, вследствие этих исключительно переменчивых факторов, число рабочих, необходимых для уборки урожая, может сильно колебаться в зависимости от сезона. В результате очень трудно точно определить масштабы технологического вытеснения в сельском хозяйстве. Вследствие того что никому не известно, когда и сколько имелось занятых сельских рабочих до повсеместного введения механизации, число фактически вытесненных людей остается во многих случаях невыясненным.
Мигранты обычно не только не имеют дома или адреса, но очень часто и удостоверения личности. Каждый год, во время сезона, калифорнийские газеты полны сообщений о мигрантах, сбитых на шоссе грузовиками или легковыми машинами. Дело в том, что водителям машин часто бывает очень трудно заметить мигрантов, идущих ночью по шоссе. Особенно трудно бывает их различить в темноте, когда дорога пролегает вдоль бесконечных фруктовых садов. Следует отметить, что даже при катастрофе мигрант остается в тени. Так, в газетном сообщении можно прочесть следующее: «Прошлой ночью на шоссе грузовик сбил и задавил насмерть человека — повидимому, сборщика фруктов». 20 августа 1940 г. принадлежащий подрядчику грузовик, на котором ехало 60 сборщиков помидоров, потерпел аварию вблизи Стоктона (Калифорния). Сборщиков выбросило на шоссе. Двадцать девять из них получили увечья. Но когда через три дня я попытался выяснить обстоятельства катастрофы, я смог найти лишь 7 или 8 человек. Остальные рабочие уже бесследно исчезли. Урожай собирается теперь исключительно быстро. Большие толпы мигрантов, подобно саранче, появляются на полях, «очищают» их и тут же исчезают.
Даже когда происходит скопление мигрантов-одиночек на окраинах городов, расположенных в сельских местностях, легко ошибиться относительно их численности. Можно проехать через такой типичный трущобный район и не получить никакого представления о том, сколько человек слоняются по улицам, торчат в игорных домах и пивных, ждут работы возле контор по найму или же находятся в дешевых меблированных комнатах и гостиницах. Поздно вечером трущобы оживают, тысячи людей, не знающих куда себя девать, заполняют улицы. Но чтобы составить себе правильное представление о жизни этой окраины, надо быть там в 5 час. утра, когда туда подкатывают грузовики для вербовки поденных рабочих прямо на улице. Когда какой-либо грузовик набирает полную партию рабочих (от 50 до 60 человек), он снимается с места и отправляется в поле. После 7 час. утра улицы снова пустеют. Рабочие возвращаются с полей лишь после заката солнца. Днем на окраине можно увидеть лишь отдельных рабочих, вернувшихся раньше с полей, да новое пополнение, прибывшее из сельских мест. На окраине никто не имеет адреса и никого не называют по имени. Людей знают лишь по кличкам: «Тонкий», «Сам», «Толстяк» и т. д. Около полудня можно увидеть пьянчуг, отправляющихся в центр города выпрашивать медяки, пока их не погонит полиция. Все же, если вы не посетили окраину в 5 час. утра, вы никогда по-настоящему не видели всех этих тенеподобных существ — безыменных, обезличенных, оборванных людей, которые то появляются из трущоб, то снова пропадают в них.
