Отец Джоны никак не может взять в толк, зачем нарекать ребенка на один лад, а потом переиначивать его имя. Кроме того, он заметил, что глаза у новорожденного светлым песочным оттенком напоминают хлебцы «Грэм» из непросеянной муки, и с тем большим удовольствием произносит точное — вдвойне точное — имя внука. Джоне он говорит: надо же, кареглазая Кейт и ее сероглазый муж породили мальчика с золотыми глазами. Генетика посложнее будет, чем курс в старших классах, где учат, будто любой вариант фенотипа предсказывается решеткой Паннета. Столько сложных взаимодействий… к тому же, по мере того как ребенок растет, он меняется. У Джоны, к примеру, в первые полгода жизни глаза были голубые, а потом ферменты и белки получили новый приказ и вернули малышу законное наследство — болотно-зеленый цвет. Все это Джона и так знал, но поболтать с отцом было приятно.
Гретхен пока никак не называет братца. Ушла в отказ. Ведет себя так, словно этот вопящий сверток, требующий от ее родителей все больше времени и сил, — лишь временная неприятность, а не серьезное покушение на ее суверенные права. Она посоветовала засунуть его обратно маме в живот. Кейт и посмеялась, и озаботилась: Так с малышами не поступают. С мамочками тоже.
Джона пока еще не определился. Сперва звал племянника по инициалам, Г-А-Х. Потом Грэммэн, но это прозвище легко сокращалось в Грэмма, а далее следовали Грэмбо, Грэмкрача, Конан Граммар, Жан-Клон ван Грам. Пустился болтать со скандинавским акцентом, эдакий шведский шеф-повар: Ja de furden blurden bardy fordy firk. При таком раскладе Грэм сделался Свеном. Когда Кейт пригрозила, что больше не впустит его в дом, Джона стал звать мальчика просто Г. Как дела, Г? Но он сомневался, чтобы этот невыигрышный вариант зацепился надолго.
Эрих считает, что они запутают малыша. Вслух Джона соглашается с ним, но про себя не очень-то из-за этого переживает. Имя — ответственное решение, тут нужно время. От того, как назовешь человека, зависит его образ в твоем сердце.
Страница 42 «Руководства для студентов третьего года обучения».
«Третий год обучения — время эмоционального и духовного роста. Чтобы стать врачом, требуется время: накопление знаний и совершенствование в милосердии приходят с опытом. Студенты узнают о самих себе больше, чем на других академических курсах».
Страница 67 той же Книги:
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ,
или
КАК Я ПЕРЕСТАЛ БЕСПОКОИТЬСЯ И ПОЛЮБИЛ
МЕДИЦИНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
В самом деле, кроме шуток, начинается лучшее время вашей жизни. Третий год — вихрь и водоворот, но ведь это так круто! Вспомните, как в универе вы отказывались от вечеринки, потому что долбили органику! Вспомните, как подружка или бойфренд обозвали вас лузером и нашли себе другого, потому что вы вечно сидели дома и зубрили. Вспомните о кредитах, которые вам предстоит выплачивать. Вы пошли на все эти жертвы, чтобы стать врачом. Теперь у вас появился шанс быть врачом — так хватайте же свой шанс. Ясно? Лучше стало?
Мы этого не понимали. Нас тоже тянуло блевать от всего этого. Хорошее в жизни и не оценишь, пока малость не поблюешь.
Зато подумайте вот о чем: четвертый курс — чепуха, а потом ты уже интерн, а потом уж и ординатор… немного времени пройдет, и вы станете полноправным врачом, а вам еще не будет и пятидесяти. Когда-то начинать надо, и почему бы не здесь и сейчас. Не на общем же курсе, когда вы еще не выбрали профессию, и не тогда, когда проходили отбор в медицинский. В первый день первой практики. Добро пожаловать в мир боли и исцеления. Мы прошли через это, пройдете и вы.
Он все еще не прошел через это.
«Рождественские каникулы» — туман сделанных под запись заявлений и официальных выражений сочувствия. Похоже на бесконечные ток-шоу, местная знаменитость на канале новостей: интервью полиции Грейт-Нека, полиции Нью-Йорка, трем помощникам окружного прокурора. Мередит Скотт Ваккаро прочла короткую заметку в «Таймс» — а Джона растет над собой — и позвонила спросить, что случилось. Журналисты стучались в дом его родителей, где отсиживался Джона. Друзья присылали письма. Навестили Вик и Ланс — каждый по отдельности. Несколько попыток выяснить отношения с Джорджем — на крике.
