География и астрономия Средиземья
«Мне необходимо было, полагаю, сконструировать воображаемое время, а что до места – крепко стоять ногами на земле-матушке» – сказано в письме Толкина к Роне Бир. Пространственно-временной континуум книг Толкина давно стал предметом научного анализа – как астрономического, так и географического. И прежде чем соотносить Средиземье Третьей эпохи с географической картой Европы, нам необходимо обратиться именно к работам по астрономии мира Толкина.
B том же письме говорится: «Я полагаю, разрыв составляет около 6000 лет; так что мы сейчас находимся в конце Пятой эпохи, если эпохи по длине примерно соответствовали В.Э. [Второй Эпохе] и Т.Э. [Третьей Эпохе]. Однако я думаю, они ускорились; сдается мне, на самом деле сейчас заканчивается Шестая эпоха, или даже Седьмая». Упомянутый разрыв – как написано в письме строкой выше «между Падением Барад-дура и нашими Днями». Соответственно, географические аналогии следует начинать с карты Европы шеститысячелетней давности.
Шесть тысяч лет назад Британия – еще не остров, и ее линия побережья выдается западнее современной Ирландии. Береговая линия Средиземья Третьей Эпохи соответствует Кельтскому шельфу, а также шельфу Франции и Италии. Толкин в рисунке своих карт отталкивался от реальной исторической географии, и это придает его книгам не только убедительность, но и уникальность. To, о чем пойдет речь далее, – соответствия между народами вымышленного мира и культурами реальных стран определенного периода – не редкость в хорошей фэнтезийной литературе (например, в этом причина заслуженного успеха «Отблесков Этерны» В. Камши), но, насколько нам известно, ни один из авторов не использовал данные палеогеографии, тем более – не рисовал карт на их основе.
При этом карты Толкина – все же карты его мира, а не калька с исторических земных. И при всем высоком соответствии линии шельфа берегам Средиземья – Пиренейского полуострова мы не найдем[13].
Ho прежде чем переходить к географии – еще несколько слов об астрономии.
Читателя, который возьмется за приложения к «Властелину Колец» и станет внимательно просматривать хронологию Третьей Эпохи, шокирует строчка: «30 февраля. Начинается совет энтов. Йомер встречается с Арагорном». Как же возможно в мире, который столь похож на наш, тридцать дней в феврале?
Ответ чрезвычайно прост. «Толкин оговаривал, что, “хотя времена, о которых идет речь, по человеческим меркам могут считаться весьма от нас отдаленными, для Земли это не такая уж глубокая древность”… Из-за приливного действия Луны и Солнца вращение Земли постепенно замедляется, продолжительность суток увеличивается. B году укладывается все меньшее число суток… Сейчас в тропическом годуукладывается 365 дней 5 часов 48 минут 45 секунд. Пять тысяч лет назад тропический год насчитывал 365 дней 5 часов 49 минут 45 секунд. Вроде бы разница небольшая, всего одна минута, однако за прошедшие 5000 лет мы потеряли сутки!»[14] Поскольку события «Властелина» Толкин относил к шеститысячелетней давности, наличие дополнительного дня в году – закономерно.
Широко известно, что во «Властелине Колец» фазы луны рассчитаны по календарю (автор этих строк при работе над романом «Холодные камни Арнора» имела возможность лично это проверить, рассчитывая положение луны для других дат). Аналогичным образом Толкин выверял интенсивность свечения звезд, положение созвездий и комет. Вот самый яркий (в разных смыслах) пример. Когда происходит «диалог Фродо и Галадриэли у Зеркала, говорится, что на небе уже появились звезды, то есть наступили глубокие сумерки, а высоко на западе засияла Вечерняя Звезда – планета Венера: “…И так ярок был ее свет, что фигура эльфийской Владычицы отбросила на землю бледную тень”. Действительно, во время наибольших элонгаций Венера достигает такой яркости, что возникают тени от предметов. C точки зрения астрономии данный отрывок очень верно описывает вечернюю видимость Венеры. Дело в том, что наилучшее время наблюдения этой планеты вечером – с февраля по апрель, когда эклиптика на средних широтах (48 градусов для Лориэна) имеет наибольший угол к горизонту. Моделирование показывает, что высота Венеры над горизонтом в это время могла достигать 30 градусов, то есть Венера вполне могла наблюдаться над верхушками деревьев, а ее яркости (минус 4,5) было достаточно для образования теней»
