Что я только не пил и не прикладывал. Лекарство пил, горячую водку с перцем – тоже, а в ноздри луковицу засунул и держал, пока она перо не пустила. Это я в народных советах вычитал. Бабка писала да нахваливала: уж так помогает, так помогает, что так и хочется болеть ещё и ещё. А мне не помогло, зря только издевался над носом, чуть ноздри не разодрал. И всё это после того, как только выписался из больницы. Идти к врачу… С какими глазами? Так всё хорошо было. Что делать?
Лежу, жизнь ругаю.
– Что же ты мне,- говорю, – столько хворей и всего, всего надавала? Лучше бы немного счастья да деньжат подбросила.
Жизнь отвечает:
– Что я поделаю? Судьба у тебя такая подлая, страдай помаленьку, потихоньку и не возмущайся. А денег тебе правительство добавит.
– Вот только дожить бы до добавки с такой судьбинушкой…
– А ты сопи тихонечко да живи. Чего тебе не сопеть? – Ишь нос-то разворотило, не только луковицу, картошку засунуть можно. Так тихонечко и до надбавки досопишь.
Приходится смириться. Сопи да сопи. Сопи да сопи…
О медицине
– Чего, Серёга, опять сердечко не в ту сторону бьётся? Ты же недавно в больнице лежал, что случилось?
– Что, что? Вот как начал по больницам шастать – раз, другой, совсем жизни не стало, помирай и всё тут.
– А что, плохо лечат?
– Да уж, наверное, не как Путина.
– Что-то не слыхал, чтобы Путин по больницам отирался, всё больше Зурабов, да и то только потому, что не может понять, куда его супруга лекарство от больных прячет. Всё, говорит, в аптеки отправила, а те Христом-богом клянутся, что не получали. И больные из очереди в голос вопят – не было! А Путин, он, дай ему бог здоровья на сто лет, он по больницам не скитается, у него другая головная боль – как бы мафию извести, да поболе бандитов замочить. За неподъемное дело взялся человек. С мафией бороться, это тебе не подхалимов валить на татами.
– Ну, не Путин, а этот, как его… кино было недавно. Он ещё таблетки зубровкой запивал…
– А, Брежнев?
– Во-во, он. Я тоже здоров был зубровку лопать, суррогатами не брезговал. Ещё десяток лет назад, бывало, три бутылки оформлю, капусткой зажую, а то и семечками, и в рейс. Едешь, гаишники отскакивают и мороз не берёт, а как полечился – шабаш! Пузырь приговоришь, второй до половины окучишь и всё, как бритвой срезает, ничего не помню.
– На пенсию вот по инвалидности вывели, так ты на врачей грешишь!
– А как же, если б лечили, как этого, с зубровкой, я бы ещё ого-го. Как же мы глушили эти пузыри! А может, водяра не та пошла? Другой раз хватишь стакан, и морда на сторону едет, вырубишься, проснешься, весь в ссадинах, кровоподтёках, а что случилось, ни в зуб копытом.
– Но тебе же врач советовал – одну выпей, другую только нюхай, и будет в самый раз.
– Да мне его советы по фене! Чем изгаляться над человеком, да насмешки острить, так ты лучше вылечи, как следует. А то ишь взяли моду: "Бросай пить! Бросай курить!" Не молочко же мне трескать, меня с него пучит. Корову держу, а молоко пить не могу. Организм водки требует.
– Но может пора норму знать?
– Поди, узнай её, норму-то, кому сколько отведено. Я ж не метр, чтобы на мне сантиметры обозначать – досюда пиво, досюда водка. Да хоть всё брюхо расчерти, а всё одно, через шкуру не видать докель там напучилось, а ведь ещё и закусывать надо. Нет, хреново нас лечат. Поколют, чтоб только душа не отлетела, заткнут все дырки и выписывают, а то и вовсе в больницу не положат. Так, говорят, отдышишься. Нет, с медициной надо что-то делать. Нельзя так к человеку относится, даже если он без зубровки. Может, пьяный бунт устроить? Но опять же – менты. Они своё вино на совесть отрабатывают. Так что потерпим.
О рекламе
Всех нас заела уже реклама. Везде она: радио, телевидение, печать – всё обильно загажено рекламой. Я бы внёс в думу предложение – отнести рекламу к разряду эпидемий, навроде гриппа или чумы. И отдал бы её под крыло санэпидем. службы, чтоб боролась с ней как с поносом или оспой. Но дума уже приняла другое решение – сделать рекламу бичом народа и доводить его, этот народ, до инфарктов и прочей болезненности. Конечно, реклама играет свою роль – крутись, ни крутись, а без неё никак.
