– Настя, смотри внимательно по правой стороне улицы, а я буду смотреть по левой, – велел священник, всматриваясь в темные дома.
Должна быть большая заметная вывеска, полагал он, наверняка красная. Должны быть ворота, забор. Как-то так, наверное, выглядит военная комендатура.
Вывеска оказалась не красной. Скорее всего, они бы ее не заметили, если бы не ворота с красными звездами на створках, которые сохранились с советских времен и аккуратно подкрашивались. Отец Василий резко затормозил, и Бестужеву бросило вперед на приборную доску. Сзади застонал связанный кавказец со сломанной рукой.
– Вот она, родимая! – обрадовался священник, поворачивая машину капотом прямо к воротам.
Заглушив двигатель и выключив фары с габаритными огнями, он выскочил из кабины, надевая на ходу скуфью и оправляя рясу. Настя выскочила следом. Отец Василий оглянулся по сторонам и уверенно направился к железной калитке в воротах. Он по-хозяйски стал барабанить в нее кулаком, но журналистка остановила его, показав на звонок, расположенный рядом с калиткой на стене здания. Минуты через три послышались шаги, и в калитке открылся большой круглый глазок.
– Чего вам надо? Вы кто? – спросил требовательный раздраженный голос.
– Срочно нужен военный комендант! – начал торопливо объяснять отец Василий. – У нас важное сообщение для него.
– Спятили, что ли! – возмутился голос за калиткой. – Валите отсюда, пока я милицию не вызвал! – Глазок в калитке закрылся. Послышались удаляющиеся шаги и ворчание: – Напорются и куролесят, уроды!
– Сам ты урод! – заорала Бестужева. – У вас ЧП в гарнизоне, люди убиты и еще убьют, а ты дрыхнешь!
И тут калитка неожиданно открылась. В проеме показался высокий офицер с красной повязкой на рукаве, а за его спиной бубнил обладатель раздраженного заспанного голоса. Рядом с ними стояли трое крепких солдат со штык-ножами на ремнях.
– Чего орете, какое ЧП? – строго спросил офицер, внимательно всматриваясь в лица незнакомцев.
– Посмотрите сначала в машину, потом мы все расскажем, – волнуясь, предложил отец Василий. – Это очень серьезно!
– Заходите! – приказал офицер.
Отец Василий с Бестужевой облегченно вздохнули и вошли на территорию. Калитка за ними захлопнулась, лязгнул засов.
– Еще раз, и внятно, – велел офицер. – Я майор Кузнецов, дежурный по гарнизону.
– В ста километрах отсюда, около Верхней Соснянки, расположена воинская часть, склады, – начал отец Василий, стараясь быть лаконичным. – Оттуда негласно преступники продают оружие, боеприпасы, амуницию. В этой машине трое задержанных вооруженных преступников, кавказцы, которые этой ночью должны были получить в части груз. На территории самой части в заброшенном дзоте незаконно удерживаются священник и один из солдат, которые являются свидетелями преступления. А девушка – журналистка, ей удалось бежать оттуда. Она знает, где на территории части закопаны тела еще двух убитых солдат, которые числятся сбежавшими. Заложникам угрожает смерть, товарищ майор, прошу вас поторопиться с докладом.
Прапорщик и трое солдат удивленно переглянулись. Нахмурившийся майор продолжал сверлить незнакомцев недоверчивым взглядом.
– Ваши документы, – потребовал он.
Отец Василий полез в карман куртки, наброшенной на плечи Насти, и достал свой паспорт.
– У меня нет с собой документов, они остались в части, – стала объяснять журналистка. – Пришлось раздеться, чтобы выбраться из этого погреба. Я Анастасия Бестужева, тележурналист из Якутска.
Майор удивленно посмотрел на девушку, даже сделал шаг в сторону, чтобы приглядеться, и, судя по всему, он ее узнал.
– Казарин, задержанных в караульное помещение под охрану. Поднять «в ружье» отделение и осмотреть машину, – бросил майор через плечо.
– Есть, – ответил прапорщик и повернулся к священнику и журналистке: – За мной!
Солдаты обступили ночных гостей, и процессия проследовала в здание комендатуры.
Минут двадцать прошли в напряженном ожидании. Их с Настей развели по разным комнатам и к каждому приставили по солдату. Где-то за стенами раздавались голоса команд, топот бегущих людей. Вскоре на улице послышались и милицейские сирены, стихнувшие у ворот комендатуры, а вслед за этим заработал двигатель «КамАЗа», заскрипели ворота. Наверное, машину загоняли во двор. Неужели майор все же поверил?
