Николай с кряхтением поднялся, пошел к выходу и с чем-то шумно завозился. Священник с удивлением прислушивался к звукам в темноте.
– Пошел полог плотнее прикрыть, – объяснил Михаил. – Чувствуете, как по ногам ночной холод потянул? Советую прикрыться шкурами, а то к утру прострел в спину обеспечен. – Он потянулся к стопке шкур и по одной вытянул оттуда несколько штук.
По примеру москвичей священник подстелил под себя один конец оленьей шкуры, а другим концом накрылся до плеч, не забыв укутать и ноги. Сашка задумчиво подбрасывал в очаг ветки и небольшие поленца. Огонь разгорелся с прежней силой, и дым послушно заструился к отверстию в конической крыше.
– Вы не слышали, отец Василий, как современные слоны роют пещеры? – вдруг поинтересовался Михаил.
Вернувшийся Николай снова улегся, укрывшись шкурой, и проворчал:
– Ага, сейчас они вам расскажут о путешествии к центру земли. Жюль Верн писал не фантастику, а лично побывал там! Фантазер ты, Сашка, а не ученый.
– Я фантазер? – дурашливо переспросил зоолог. – Я суть познания, факел, прожектор во тьме неверия и мракобесия…
– Это ты лишку дал, Сашок, – проговорил Михаил, виновато взглянув на священника.
– Насчет мракобесия? Ну да, – быстро отреагировал зоолог. – Но я не о том! Я с большим уважением отношусь к христианским воззрениям. Вопию о мраке ханжества, воинствующего обывательского неверия в очевидное, о неспособности узреть всю глубину и богатство…
– Остапа понесло! – хмыкнул Николай и повернулся на бок. – Лучше спросите их, не шпилны ли они?
– Чаво? – перебил его Александр. – И спросим. И ответим. Нет, мы не шпилны, мы второй год лазаем по этим горам, извели километры кинопленки…
– У меня цифровая камера, словоблуд.
– Я же образно. Ладно, мы отвлеклись.
– Так вот, про слонов, – снова заговорил Михаил. – Я был в Кении, и мне показывали пещеры, которые слоны своими бивнями рыли в известняках, а потом забирались туда на ночь целыми группами.
– Да-да, именно, – поддержал журналиста Сашка. – Есть такая гипотеза, что современные мамонты перешли пусть не на подземный образ жизни, но, по крайней мере, спасаются от холодов под землей. Об этом говорят и лапландские легенды, да и у нас на всем протяжении Сибири, вплоть до Беренгова пролива. Конечно, эти легенды носят полумистический характер, но в целом в описании мамонтов не расходятся. Это «килу-крук» у эскимосов, «холхут» у юкагиров, «маманту» у коряков и якутов, «туйла» у камчадалов, «тай-шу» у монголов. А в одном древнем китайском трактате прямо говорится, что «на севере живет подземная крыса «феншу», то есть «скрывающаяся мышь», или «иеншу», или «мышь-мать»>[7]. И даже добавляются детали. Например, что встречаются «феншу», которые весят до 10 тысяч фунтов, что их зубы похожи на слоновьи бивни, и северные народы делают из них посуду, гребни, рукоятки для ножей и так далее.
– Сашка, лучше приведи факты торговли мамонтовым бивнем, – попросил Михаил.
– И приведу. Во все времена объем мамонтовой кости, вывозимой из Сибири, был сопоставим с объемом слоновой кости, вывозимой из Африки. А там ведь слоны водились живыми. Полагать, что это только ископаемая кость, мне кажется легкомысленным. Не то чтобы мамонты водились тут в таком изобилии в течение последних трехсот или четырехсот лет. Нет, но и думать, что бивни разбросаны по Сибири и лежат уже десять тысяч лет, тоже не стоит. Посудите: в начале нынешнего века вывоз бивней лишь из района Якутска достигал в среднем 152 пары в год. За два предыдущих столетия из этого района было вывезено только зарегистрированных бивней более чем 25 тысяч животных. А из всей Сибири, если исходить из суммы налогов, указанных в учетных таможенных книгах, – 60 тысяч мамонтов. Это не считая утечки ценного материала в более раннее время.
– Потеплело, вот они и полезли из вечной мерзлоты, – буркнул из темноты Николай.
– А вот фигушки! – повернулся Александр к оператору. – Торговля мамонтовыми бивнями, к твоему сведению, давно процветала в Сибири. За много столетий до того, как стали говорить о глобальном потеплении. Упоминание о мамонтовой кости встречается в китайской хронике еще до нашей эры. А в IX веке арабы, преуспевающие в различных видах торговли, поставили сбыт ее на широкую ногу. Они покупали бивни у булгар на Волге и отвозили в Европу, где продавали как слоновую кость.
