Губернатор. Что такое! Это чудовищно… Вы в список этих уволенных, я надеюсь, поместили самых беспокойных?
Ваншейдт. Само собой разумеется. Я захватил список с собой. (Роется в карманах, вытаскивает листок.) Ну уж это прямо чудеса! Как же это так?.. Извольте поглядеть.
Губернатор. Но позвольте… ведь это прокламация?..
Ваншейдт. Конечно, прокламация.
Губернатор. Какая наглость!
Ваншейдт. А где же список? (Идет к вешалке, шарит в карманах пальто.) Пожалуйста, ваше превосходительство еще одна.
Губернатор. Hо каким же образом… э… это к Вам попало?
Ваншейдт. Не знаю. Прошу на завод войска.
Губернатор. Гм… Сколько ж вам нужно войск на завод?
Ваншейдт. Два батальона.
Губернатор. Помилуйте, господин Ванштейн! У вас сколько в Батуме заводов?
Ваншейдт. Восемь керосиновых.
Губернатор. Ну вот-с! Ведь это, господин Ванштедт… язык арифметики неумолим… потребуется шестнадцать батальонов! А шестнадцать батальонов — это дивизия! И если к ней придать, как это полагается, конный дивизион артиллерии… а госпиталя, интендантство!.. Это… э… Я понимаю серьезность вашего положения и, конечно, дам вам стражников.
Ваншейдт. Сколько дадите, ваше превосходительство?
Губернатор. Пять человек.
Ваншейдт. Дайте сорок.
Губернатор. Ну, шесть.
Ваншейдт. Тридцать пять.
Губернатор. Помилуйте, господин Ваншейт… ну семь.
Ваншейдт. Пятнадцать.
Губернатор. Господин Вайнштейн, это странно, мы как будто торгуемся…
Адъютант(входя). Срочная, ваше превосходительство.
Губернатор. Читайте.
Адъютант(читает). «Кутаисскому военному губернатору. Копия — жандармское управление, полковнику Трейницу. Секретно. Срочно. Батуме забастовал ротшильдовский завод. Стали все цеха. Тысяча пятьсот человек. Ожидаю беспорядков. Ротмистр Бобровский».
Губернатор. Что?!
Ваншейдт. Вот, ваше превосходительство!
Губернатор. Сколько времени?
Адъютант. Половина третьего.
Губернатор. Ушел! Телефонируйте сейчас же на вокзал, чтобы дали паровоз, салон. Я еду в Батум. И… это… ко мне на квартиру чтобы… это… чемодан!
Адъютант. Слушаю. (Бежит к дверям.)
Ваншейдт. Я с вами, ваше превосходительство.
Губернатор. Что? Ах, да, да.
Чья-то рука в самых дверях подает адъютанту телеграмму.
Адъютант. Срочная!
Губернатор. Ну, ну?
Адъютант(читает). «Панаиота побили на Сидеридисе. Подпись: Сидеридис».
Губернатор(взревел). Что же это такое?! Я вас спрашиваю! Это еще что? Какой Панаиот? Что это значит? Почему побили? Телеграфируйте этому Сидеридису, чтобы он сию минуту перестал телеграфировать мне глупости! Кто этот Панаиот?!
Ваншейдт. Панаиот, ваше превосходительство, это главный приказчик у Сидеридиса.
Губернатор. Так, черт же их… так и телеграфируй — почему его побили?! Шинель мне!
Курьер бросается к вешалке, Ваншейдт также.
Губернатор(всовывая руки в рукава). Зачем побили? Ведь если побили, значит, есть в этом избиении какой-то смысл! Подкладка, цель, смысл!
Поспешно выходит, за ним бросается Ваншейдт.
Темно.
Картина пятая
Через сутки. Мартовский день. Наполовину выгоревший цех на заводе в Батуме. Чувствуется, что и цех и двор залиты громаднейшей толпой (ее самое не видно). Цепь городовых не подпускает ее к какому-то помосту, на котором стоят Трейниц, полицеймейстер, Ваншейдт и Кякива. Слышен ровный гул толпы. Входит губернатор в сопровождении двух казаков.
Губернатор. Здравствуйте, господа!
Полицеймейстер. Здравия желаю, ваше превосходительство.
Губернатор. Это что же? Целая толпа, как я вижу?
Губернатор. Безобразие! Здравствуйте, рабочие! (Молчание.) Безобразие! (Обращает свое внимание на Кякиву.) Это кто такой?
Трейниц. Переводчик при жандармском управлении, ваше превосходительство.
Кякива. Кякива, ваше превосходительство.
Губернатор. Безобра… а, хорошо. Вы им… ты им… э… любезнейший, будете, будешь переводить. (Толпе.) Ну-с, выпустите вперед главных!
Толпа закричала на русском, грузинском языках: «У нас нету главных!.. Нету у нас никаких главных!.. Все одинаково терпим!.. Все мы здесь главные!.. Все!..»
Кякива. Они, ваше превосходительство, говорят, что нету главных, все одинаково, говорят…
Губернатор. Что это значит — одинаково?
Кякива(кричит по-русски)
