Батар был сущий дьявол. Так говорили о нем на всем Севере. «Исчадием ада» называли его многие люди, а его хозяин, Черный Леклер, дал ему позорную кличку «Батар». Черный Леклер тоже был сущий дьявол, и пес оказался ему под пару. Есть поговорка: столкнутся два дьявола — быть беде. Это неизбежно. И это стало тем более неизбежно, как только Батар столкнулся с Черным Леклером. Они познакомились, когда Батар был тощим и голодным щенком с угрюмыми глазами, и знакомство их началось с укуса и рычанья, потому что у Леклера была привычка по-волчьи вздергивать верхнюю губу, оскаливая белые острые зубы. И он вздернул губу и злобно сверкнул глазами, когда протянул руку и вытащил Батара из кучки копошившихся щенят. Человек и щенок, очевидно, сразу разгадали друг друга, потому что Батар, недолго думая, впился своими маленькими клыками в руку Леклера, а Леклер сдавил ему горло большим и указательным пальцами и стал хладнокровно душить его до тех пор, пока тот чуть не простился со своей молодой жизнью.
— Sacredamnote 1, — пробормотал француз, стряхивая кровь, хлынувшую из раны, и глядя вниз на щенка, который, задыхаясь, валялся в снегу.
Леклер повернулся к Джону Хемлину, хозяину лавки на посту Сиксти-Майл.
— Вот за что он мне понравится. Сколько за него, эй вы, м'сье? Сколько? Я купить его сейчас, я его купить немедленно.
И Леклер купил щенка и дал ему позорную кличку «Батар», потому что возненавидел его лютой ненавистью. Целых пять лет странствовали они по всему Северу — от Сиксти-Майл и дельты Юкона до верховьев Пелли, и добрались даже до реки Пийс, впадающей в озеро Атабаску, и до Большого Невольничьего озера. Оба они прослыли отпетыми разбойниками, и о них ходила такая дурная слава, какой еще не заслужил ни один человек и ни один пес.
Батар не знал своего отца — вот почему он получил такую кличкуnote 2, — но Джон Хемлин знал, что отцом Батара был громадный лесной волк. Мать свою Батар смутно помнил: это была драчливая, распутная эскимосская сука, с лукавыми глазами, большелобая и широкогрудая, живучая, как кошка, мастерица на всякие проделки и пакости. Верность и преданность были ей несвойственны. Ни в чем нельзя было на нее положиться; разве только ее коварство не вызывало сомнений, а любовные похождения в диких лесах говорили об извращенности ее натуры. Много пороков и много сил было у родителей Батара, а он был плотью от плоти их и костью от кости, и все это досталось ему в наследство. А потом появился Черный Леклер, который наложил свою тяжелую руку на этот крохотный комочек трепещущей жизни и принялся мять его, и давить, и кулачить, пока щенок не стал огромным злобным псом, способным на любые каверзы, дышащим ненавистью, мрачным, лукавым, как черт. Будь у него хороший хозяин, Батар мог бы сделаться обыкновенной работящей упряжной собакой, но этого не случилось: Леклер только развил в нем врожденную порочность.
История Батара и Леклера — это история войны, ожесточенной пятилетней войны, и их первая встреча была ее вещим прологом. Надо сказать, что всему виной был Леклер, ибо он ненавидел сознательно и разумно, а голенастый щенок ненавидел слепо, инстинктивно и непоследовательно. Сначала в жестокости Леклера не было ничего утонченного (это пришло позже); все ограничивалось грубым обращением и побоями. Как-то раз, избивая Батара, Леклер повредил ему ухо. Мускулы были порваны, ухо повисло и болталось, как тряпка, напоминая Батару о его мучителе. И пес ничего не забыл.
Его щенячье отрочество прошло под знаком бессмысленных мятежей. Батара постоянно задирали, а он давал сдачи, потому что это было в его характере. Но его нельзя было покорить. Пронзительно визжа от боли под ударами бича и палки, он всякий раз норовил дать отпор вызывающим рычанием
— угрозой его озлобленной, жаждущей мщения души, а это неизменно влекло за собой новые пинки и побои. Но он унаследовал от матери ее цепкую живучесть. Ничто его не брало. В несчастьях он расцветал, в голодовку толстел, а ожесточенная борьба за жизнь развила в нем сверхъестественную сообразительность. Он был скрытен и хитер, как его мать, эскимосская сука, свиреп и храбр, как его отец, волк.
