На траверзе Петергофа катер был атакован "мессершмиттами". С малой высоты летчики отлично видели палубу, забитую ранеными. Видели, но все равно стреляли. Двое раненых были убиты, еще один вторично ранен.
В Ленинград катер прибыл в сумерки. Над Васильевским островом догорал красный закат, на его фоне стыли темно-серые громадные "колбасы" - аэростаты воздушного заграждения. На улицах пустынно. Окна нижних этажей, особенно на перекрестках и площадях, заложены мешками с песком. В стенах - пробитые амбразуры для орудий и пулеметов, на проезжей части - противотанковые ежи. Видно, что город подготовлен к уличным боям.
Еще дней десять назад немецко-фашистские войска, взаимодействуя с белофиннами, полностью блокировали Ленинград, окружив его плотным кольцом.
В отделе кадров Ленинградского фронта нас с Асриевым не задержали. Меня назначили начальником штаба 9-го стрелкового полка 20-й стрелковой дивизии, Асриева - вторым помощником начальника штаба в тот же- полк. Получив предписания, мы тут; же отправились в штаб дивизии - благо располагался он неподалеку, в одной из школ северной части города.
Командира дивизии полковника А. П. Иванова в штабе не было. Принял нас начальник штаба полковник И. Ф. Расторгуев, сказал, что 20-я стрелковая дивизия (7, 8, 9 и 10-й стрелковые полки) формируется на базе частей НКВД. Формирование 9-го полка далеко не закончено, дел еще много, и дела хлопотные.
- Очень скоро нам предстоит выйти из состава второго эшелона на передовую линию. Так что поторапливайтесь, - добавил он.
Потом я наведался к комиссару дивизии. Полковой комиссар Иван Архипович Костяхин оказался старым знакомым - в середине 30-х годов мы с ним служили в одной части.
- И комиссар в полку тоже старый твой знакомый, - сказал Костяхин. - А кто, не угадаешь. Старший политрук Побияхо - вот кто!
- Василий Митрофанович?
- Он самый.
- Так он же интендантской службы. Техник-лейтенант.
- Был. Все рвался на политработу. Ну, ему помогли. Хорошо зарекомендовал себя и здесь.
Уже в полночь на последнем трамвае добрались мы до северных предместий города, где расположился 9-й стрелковый полк.
- Больница имени Мечникова, конечная остановка, - объявил кондуктор.
Неподалеку от больницы расположились штаб и тылы полка. Несколько севернее, в районе Пискаревского кладбища, в траншеях и блиндажах находились стрелковые батальоны. До фронта отсюда было километров 20-22.
В мощном, с четырьмя накатами толстых бревен, блиндаже меня встретил командир полка майор Григорий Дмитриевич Киселев.
- Ждем вас, - сказал он. - Из дивизии звонили.
Расспросив меня о службе, об участии в боевых действиях, Григорий Дмитриевич сразу, как говорят, поставил все точки над "и".
- Полк я принял временно, - сказал он, - пока не подыщут строевого командира. Видите ли, Илларион Григорьевич, я всегда служил в частях береговой обороны, по интендантству. Все, что касается хозяйственных дел, знаю назубок. Но вести в бой полторы-две тысячи бойцов и командиров - такой ответственности взять на себя не могу. К этому не готов, не имею соответствующих знаний и навыков. Так я и доложил начальству, когда получал назначение. Со мной согласились. Сказали: "Временно командуй, пока полк формируется..."
Майор Киселев подробно рассказал мне о трудностях в формировании полка. Подразделения укомплектованы людьми на 30-40 процентов. Среди бойцов многие в армии никогда не служили (до войны не призывались, потому что работали в оборонной промышленности). Следовательно, обучать их приходится с азов, а времени - в обрез.
- Вот почему я рад вашему назначению, - закончил Киселев. - У вас за плечами военная академия, стаж строевой, штабной и преподавательской работы. То, что нам нужно. Беритесь за организацию учебы. Скоро на фронт.
Обстановка обязывала меня не медлить ни минуты. Работы я никакой не боялся. С детских лет в деревне, потом на шахте в Донбассе, потом в армии привык к тому, что жизнь - это прежде всего трудная работа, что нет выше удовлетворения, чем преодолевать трудности, нет выше чести, чем слышать о себе: "Он - работяга".
