«Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить».
Евангелие от Луки (13:25)
Приземлились они как-то неудачно. Со второго захода. Ещё и брюхом по причалу проскребли.
— Пойдёмте, дочь моя.
— Дальше я сама, — Луиза проигнорировала протянутую руку, — спасибо за помощь и всё такое…
— Вы пойдёте со мной, — сказал священник. — Пожалуйста, не осложняйте ситуацию.
Псих! Он сказал это, как псих. То есть, так сказал, что страшно стало не послушаться. Говорят, психи бывают очень убедительными. А ещё говорят, что проповедники из ордена Наставляющих Скрижалей, тоже… нет, ну не психи, конечно, но, как бы это выразиться: не от мира сего.
Отец Лукас — не проповедник. Значит, псих.
Они вышли на причал, и торопливо направились в глубь порта, подальше от нусура. Луизу рыцарь держал под руку, вроде, и пальцы не сжимал, а вырваться сразу вряд ли получится. Ладно, хоть щиток шлема, наконец, поднял. А то даже как-то стыдно за него было: воздух чистый, всё в порядке, а этот…
Тихий такой, но до чего настырный.
У ближайшего справочного терминала отец Лукас остановился. Пальцы свободной руки забегали по клавишам, ох и шустро забегали: электронные клики слились в один непрерывный зуммер.
— Эхес ур, — услышала Луиза…
Ругательство. Снова. Интересно, для рыцарей это нормально?
Отец Лукас обернулся к ней, посмотрел снизу-вверх, но так требовательно, как будто это он был нормального роста, а она — женщиной-уродом из Тута-шоу:
— Вы знаете, как пройти отсюда в Управление?
— Там план есть, — Луиза кивнула на экран информатория.
— Дочь моя, — произнес отец Лукас с бесконечным терпением, — пожалуйста, ответьте мне, вы знаете, как пройти отсюда в административный сектор? Меня интересует кратчайший путь, а не указатели для безголовых фининспекторов.
— Кратчайший? — ей стало интересно. — Можно срезать через подсобки. Выгадаем минут двадцать.
— Вперёд.
Кажется, двадцать минут свою роль сыграли. Во всяком случае, в административном секторе оказались не готовы к приёму гостей. Тихий и вежливый священник пёр вперёд, как танк. Есть такие маленькие танки с дистанционным управлением — бронированные стены насквозь проходят. Они беспрепятственно миновали все заградительные посты — секретарши только хлопали глазками да склонялись под благословляющую длань отца Лукаса, а охрана перед дверью, ведущей непосредственно в Управление, завидев форму Десницы Господней, встала навытяжку.
— Вы знакомы с наместником? — спросил отец Лукас, когда дверь за ними закрылась.
— Лично — нет. У меня другое начальство.
— Как вас зовут?
— Луиза Бе…
— Как звали вашу матушку?
— Франческа Маркес.
Он молча кивнул, пронёсся мимо очередной секретарши, более решительной, чем её копии в предыдущем отсеке, но недостаточно проворной, чтобы успеть вякнуть что-нибудь вроде «Сам не принимает».
Да и как вякнешь такое священнику?
Тяжёлые, двустворчатые и, кажется, сделанные из настоящего дерева двери, отец Лукас распахнул без стука.
Луиза всё-таки замешкалась на пороге, но рыцарь нетерпеливо обернулся и пришлось, удивляясь собственной наглости идти вслед за ним по ковровому полу через бесконечно огромный кабинет мимо длинного-длинного стола, в торце которого сидел Сам.
Константин Болдин, наместник маркграфа Радуна на Акму.
Сидел он, правда, недолго. Как только увидел тёмно-синий с золотом скафандр, тут же вскочил из кресла, сложив руки на груди, пробормотал:
— Благословите, ваше преподобие.
И Луиза увидела — в первый раз — как отец Лукас болезненно поморщился, осеняя склонённую голову святым знамением.
— Это ужасно… просто ужасно, — заговорил Болдин, — примите мои глубочайшие соболезнования. Но, слава Богу, что хотя бы с вами всё в порядке. Вы садитесь, отец… э-э?
— Моё имя Лукас фон Нарбэ, — сообщил пилот, — но сейчас это не имеет значения…
Луиза отчетливо и ясно, будто сказанные вслух, увидела, в глазах наместника два слова: «тот самый?»
Так можно смотреть на звезду дун кимато, или на аристо, но не на рыцаря же Десницы Господней.
