Однако все специалисты по пивному рынку сходились на том, что принадлежащий Каримову пивной завод имени Емельяна Пугачева – один из самых крупных на всем Северо-Западе, очень динамично развивается и завоевывает все большие рынки сбыта.
Равиль был известен как жесткий, но достаточно честный бизнесмен. Он пережил уже не одно покушение, однажды злоумышленники пытались похитить его сына, поэтому Каримов окружил себя надежной, многочисленной охраной. Начальник его охраны Руслан, мрачный низкорослый чеченец, по слухам, был когда-то охранником самого Дудаева, но не выдержал тоскливого ужаса войны и уехал в мирный Петербург.
Руслан не был замешан в особых зверствах, Каримов сделал ему чистые документы и доверял чеченцу, как самому себе.
В Чечне Руслан был контужен, после контузии очень сильно заикался, предпочитая поэтому как можно меньше говорить. Из-за неразговорчивости друзья и подчиненные прозвали его Немым.
Поздним утром к воротам коттеджа Равняя Каримова в Юкках подъехал черный джип «тойота-лендкрузер». Водитель посигналил и, когда в металлической калитке открылся глазок, крикнул:
– Скажи Немому, приехал Муса, с хозяином вашим договаривался о встрече!
Через несколько минут ворота открылись, на подножку «лендкрузера» вскочил парень в бронежилете поверх пятнистого комбинезона, показал водителю джипа дорогу к большому гаражу на десяток машин.
В гараже двери джипа открылись, из него выбрались пятеро гостей – сам Муса и четверо его людей. Бойцы Немого профессионально проверили гостей, охранников проводили в большую столовую, а Мусу – в кабинет хозяина.
Равиль поднялся из-за стола, но не вышел навстречу, и выражение гостеприимства на его лице не было чрезмерным. Он не приглашал к себе Мусу, тот сам настоял на встрече и не был фигурой такого масштаба, чтобы с ним стоило слишком церемониться.
– Чем обязан? – спросил Каримов после обмена любезностями.
– Не буду ходить вокруг да около, – начал Муса, – последний раз, когда мы виделись в этом доме…
«Первый и последний», – хотел было вставить Каримов, поскольку Муса только один раз был у него в гостях, да и то только потому, что его привел с собой крупный северо-кавказский бизнесмен, с которым Каримова связывали деловые интересы.
– Когда мы виделись в этом доме, на меня произвела очень большое впечатление ваша коллекция…
Каримов насторожился: коллекция старинного оружия и произведений искусства была его гордостью, но он далеко не всем гостям показывал ее в полном объеме, поскольку некоторые ее экспонаты попали к нему сомнительными путями и, возможно, из не слишком чистых рук. Неужели теперь эта мелкая шавка попытается его шантажировать?
Но Муса продолжал:
– Поэтому я подумал в первую очередь о вас.
Каримов ожидал продолжения, но гость молчал, как будто сказал уже достаточно. Пауза явно затянулась.
– Подумал… что ты имеешь в виду? – спросил наконец Равиль.
Муса, довольный тем, что, выдержав паузу, сумел заинтриговать Каримова, сказал:
– У меня есть очень интересный экспонат для вашей коллекции.
– Я слушаю. – Равиль настороженно смотрел на своего гостя.
Муса выдержал еще одну паузу и заговорил:
– Вы, конечно, слышали, что из Эрмитажа пропала картина… очень хорошая картина. Картина ценой в миллион баксов.
Равиль молча смотрел на собеседника, ни одним жестом, ни одним звуком не выдавая своей заинтересованности. Муса начал нервничать, спокойствие Равиля приводило его в растерянность: то ли ему неинтересна тема, то ли он просто прикидывается таким невозмутимым.
– Что бы вы сказали, – проговорил наконец Муса, – если бы я предложил вам эту картину?
– Я указал бы тебе на дверь, – ответил Каримов.
– Не торопитесь, Равиль, – Муса забыл о своих тщательно выверенных драматических паузах, заговорил быстро и сбивчиво, боясь, что хозяин прогонит его, и так долго лелеемая сделка не состоится, – не торопитесь. Мы с вами обсуждаем только возможность: что, если бы… Так вот, если бы я предложил вам эту картину за полцены, всего за пятьсот тысяч вместо миллиона… и у вас в коллекции была бы такая вещь, такая редкость – картина из самого Эрмитажа! Такого нет ни у кого, даже у Балоева!
