Близ деревеньки Волк с Собакой повстречались.
И как тут одолеть друг друга ни пытались,
А все вничью.
Вот, наконец, уставши, побратались
И клятвой верности скрепили свой союз.
Счастливый Пес, обретши названого брата,
Хвостом виляя, говорил:
«Отныне к давешней вражде
нам нет возврата,
И я, мой брат, за все тебя простил.
Не попрекну минувшей ссорой.
Забудем навсегда и наши прежние раздоры!
Теперь признайся мне, любезный брат,
Жалеешь ты, что умыкал ягнят?»
Недобро щурясь и сверкая глазом,
Собаке Волк ответствовал не сразу:
«Любезный мой, да я ль в том виноват?
Хоть самого меня прескверно мучил голод,
Я лишь кормил волчат.
Ты, судя по всему, неопытен и молод.
И волчьей стаи не знаком тебе закон:
«Не любишь близких – так поди-ка вон,
Живи один, охоться в одиночку»,
А у меня, дружок, три дочки, два сыночка,
И есть они хотят.
А в стае нашей и еще десятка два волчат».
«Но я такой любви,
признаться, брат, не понимаю.
На корм своим чужих детей не убиваю.
И в том на голод не греши!
Под солнцем все равно достойны жить».
«Да полно, мой родной,
и приходи к нам лучше в стаю!
Ты славный пес, тебе я лишь добра желаю!
Хозяин, без обиняков скажи,
Хотя и предан ты ему безмерно,
Порой тебя бива́ет от души
И распекает скверно?»
«То верно.
Но на него я не сержусь, ей-ей,
К своей родне ведь он бывает строже.
Тех, кто ему всего дороже,
Тиранит он сильней
И бьет больней.
Зато своих гостей как потчует великодушно!
И принимает столь радушно,
Как будто близких и родных людей!»
«И, зная это, ты хозяину всеверно служишь?
Помилуй, да за что его так ублажать?
Он не умеет близких уважать?
По-нашему, так ничего нет хуже!
Ну а гостей, долже́н тебе сказать,
Не брезгуем мы жрать!»
Тут стайный вой прервал их мирную беседу:
Пса разорвали волки, шедшие по следу.
