К вечеру он смог встать. Прошёлся туда-сюда, не отходя далеко от мяса. Нутро терзал голод. В чём дело, спросил тварь. Вроде бы всё в порядке?..
Ответа не было. Хегор постарался восстановить вчерашний ход мыслей.
Жизнь…
Если тварь решила, что Хегор теперь время от времени будет сигать со скал…
Хегор ущипнул себя за руку. То, что выглядело как обычная человеческая кожа, поддалось с трудом, — словно толстый войлок щипать. Ощупав кости, он убедился, что суставы стали толще. Покрутив головой, понял, — теперь для того чтобы свернуть шею, ему придётся сигать вниз головой со скалы повыше.
…То она, тварь, вздумала укрепить ему кости, суставы, мыщцы, кожу… вообще всё, чтобы в следующий раз падение обернулось меньшими проблемами.
Хегор прошёлся туда-сюда по берегу ручья, внимательно разглядел следы. Такие глубокие не каждый взрослый мужчина оставит. Тело стало тяжелее. По ощущениям, конечно, незаметно, — мертвецкая сила в пословицы вошла.
А теперь и камни на дне ручья кажутся такими аппетитными…
— На, жри, — набрав горсть гальки, Хегор сомкнул ладони, чувствуя, как под кожей что-то движется, змеится, жадно заглатывая предложенное. Ещё горсть он высыпал в мешок. Интересно, у него теперь каменные кости будут?.. или, может быть, кожа?..
Развалившись на берегу, он предоставил твари делать с его телом всё, что взбредёт в её куцый чужицкий разум.
Только чтобы я по-прежнему походил на человека!.. — воззвал, и чуть ли не впервые понял ответ:
Будет сделано, — заверила хозяина тварь.
— Ну, пошли назад? — предложил Хегор сам себе, задумчиво перемалывая коренными зубами кость. — Попробуем ещё раз или поищем другую горушку, повыше?
Вспомнился птенец на круче. Интересно, если бы он его сожрал, смог бы сам летать?.. ох, вряд ли. У лёгких орлов гигантские крылья, какие же нужны тяжёлому неуклюжему человеку?
— Надеюсь, он не сдохнет от моего угощения… — Хегор со скрежетом раскусил кость, поглядел на оголённый костяк, но решил, что брать его с собой будет уже чересчур. Выломал какой-то хрящик и двинулся вниз по руслу ручья.
Несколькими днями позже он выбрался из предгорий и спустился в долину. Опасность неожиданной встречи с людьми возросла, и Хегор старательно пробирался самыми глухими дебрями. Он решил идти на север и…
И — что? Попытаешься замёрзнуть насмерть в ледяных пустынях?
Хегор пожал плечами, мол, поживём-увидим… и засмеялся, пословица удивительно не подходила ему, мёртвому.
Сначала он не понял, что его насторожило. Идти через дремучий лес стало легко — пожалуй, слишком.
Поняв, что не так, он остановился, преклонил колени на тропе, отрастил когти подлинней и принялся кромсать лесной дёрн. Так и есть — когда-то очень давно здесь проходила древняя дорога. И сейчас во многих местах можно встретить эти ровно уложенные плиты, мало подвластные времени.
Сначала Хегор хотел свернуть в дебри, передумал. Оказаться на дороге древних было плохой приметой, но ему ли придерживаться верований? Ведь они придуманы живыми и для живых…
Из чувства противоречия Хегор вернулся назад и снова отправился к горам, куда вела дорога. Может быть, в конце древнего пути найдётся что-нибудь интересное?.. За дни бесцельного путешествия он впервые почувствовал что-то.
Любопытство.
Мечта исполнилась, невесело усмехнулся Хегор. Больше всего на свете ему хотелось быть сильным и свободным — и от своей болезни, от размеренной и скучной деревенской жизни, от лютого страха, когда эта обыденность разбавляется смертельной опасностью налёта Стаи. Ему хотелось путешествовать, бродить странными путями, видеть чудесное, узнавать новое…
Воистину, бойтесь своих желаний, однажды они могут исполниться.
Хегор шёл, иногда срывался в бег — дурная сила требовала её истратить. Прихватывая попадающих на пути зверей, чудовище тут же возобновляло энергию.
И сейчас бывший человек был как нельзя близок к старательно восстановленному облику — потому что его вело неистребимое мальчишеское любопытство.
Чем выше в горы, тем чище становилась дорога. Внизу пожёванная лесом, здесь она лишь поросла неистребимыми ползучими растениями. Хегор равнодушно ломился сквозь кустарник, одевшись непробиваемой чешуёй. И за очередным поворотом увидел то, что сначала принял за причудливые скалы, над которыми поработали ветер, дождь и время.
