Башни полуночи - страница 128

- Ну? - спросила Фэйли, когда он откинулся, снова обвивая её рукой.

- Я удивлён, что ты не устроила мне скандал за то, что я ворвался как дикий бык, растоптав все твои планы.

В её запахе появилось удовлетворение. Не такое чувство он от неё ожидал, но Перрин давным-давно оставил попытки разобраться в женской логике.

- Сегодня я едва не завела разговор на эту тему, - сказала Фэйли, - чтобы должным образом поспорить и помириться.

- Что же тебя остановило?

- Я решила провести эту ночь в традициях Двуречья.

- И ты думаешь, что в Двуречье мужья и жёны не спорят? - развеселившись, спросил он.

- Полагаю, спорят. Но мне кажется, что тебе, муж, всегда не по себе, когда мы кричим. Я очень рада, что ты, как и полагается, начал отстаивать своё мнение. Но я слишком часто просила тебя приспосабливаться ко мне. И я подумала, что нынешним вечером мне стоит попытаться подстроиться под тебя.

Он не ожидал, что когда-нибудь услышит от Фэйли такие слова. Казалось, она доверила ему самое сокровенное. К своему смущению, он почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и ещё крепче прижал её к себе.

- Но запомни, - сказала она. - Я не покорная овечка.

- Подобное никогда не пришло бы мне в голову, - ответил он. - Никогда.

Она источала удовлетворение.

- Извини, я не подумал, что ты можешь сбежать сама, - сказал Перрин.

- Я прощаю тебя.

Он взглянул на неё, в эти прекрасные тёмные глаза, отражающие огни свечей.

- Означает ли это, что мы можем помириться без спора?

Он поцеловал её. Он почувствовал такое облегчение, и знал, что возникшая между ними после Малдена неловкость, все его тревоги - всё теперь осталось позади. Какими бы они не были, реальными или воображаемыми, - всё прошло.

Он вернул Фэйли, целиком и полностью.

На следующее после нападения голама утро Мэт пробудился от мерзкого, словно давно стухшее яйцо, сна, чувствуя скованность и боль в теле. Заночевать ему пришлось в какой-то впадине, обнаруженной под фургоном с припасами Алудры. Место было выбрано наугад - с помощью игральных костей.

Выкарабкавшись из-под фургона, он выпрямился и повращал плечом, пока в нём что-то не щёлкнуло. Проклятый пепел. Одна из самых приятных сторон богатства - то, что не нужно спать по канавам. Сейчас же получалось, что иные нищие проводили ночи получше, чем он.

От фургона воняло серой и какими-то порошками. Мэт с трудом удержался от соблазна заглянуть под промасленный холст, натянутый на задней стороне фургона. Только это ему бы ничего не дало: порошки Алудры были так же непостижимы, как и она сама. Пока драконы не будут сделаны, Мэт и знать не хотел об их устройстве. Точнее не особенно хотел, чтобы не рисковать вызвать её недовольство.

К счастью для Мэта, Алудры в фургоне не оказалось. Иначе она снова начала бы его упрекать за то, что он не доставил ей литейщика колоколов. Видимо, она считала Мэта своим личным посыльным. Причём нерадивым, отказывающимся как следует исполнять свою работу. У большинства женщин бывали подобные заскоки.

Мэт шёл через лагерь, вытряхивая из волос остатки соломы. Он едва не отправился на поиски Лопина, чтобы тот приготовил ему ванну, как вдруг вспомнил, что Лопин погиб. Проклятый пепел! Бедолага.

Пришлось пойти поискать, где бы найти что-нибудь на завтрак, по пути размышляя о бедном Лопине. Эти мысли привели его в ещё более скверное расположение духа. Джуилин нашёл его первым. Низенький тайренский ловец воров носил коническую шляпу и тёмно-синий кафтан.

- Мэт, это правда? - начал он. -Ты разрешил Айз Седай вернуться в Башню?

- Им не требуется моё разрешение, - поморщившись, ответил Мэт. Если эти бабы услышат что-то подобное, то мигом сдерут с его зада кожу и пустят её на седло. - Хотя я собираюсь дать им лошадей.

- Они их уже взяли, - сообщил Джуилин, посмотрев в сторону пикетов. - Сказали, ты разрешил.

Мэт вздохнул. Живот возмущённо бурчал, но еда подождёт. Он направился к пикетам: нужно было убедиться, что Айз Седай не увели его лучших коней.

- Я подумал, что мог бы отправиться с ними, - сказал Джуилин, присоединяясь к нему, - чтобы отвезти Теру в Тар Валон.