О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет.
Где нет любви мучений, где грез о счастье нет.
День без любви – потерян, тусклее и серей,
Чем этот день бесплодный, и дней ненастья – нет.
Омар Хайям (перевод Л. Некора)
…Аська у меня – умница. Но это – моя жизнь, мой личный, годами непрестанного труда взлелееваемый геморрой. И она мне тут – ну совершенно ничем не поможет. Тем более жалостью. Но, черт возьми, что тут не говори, а все равно приятно… Кокаин врывается в мозг, я задыхаюсь, потом трясу башкой и кривлю губы в злой ехидной улыбке. Если б Аська догадалась, какой именно ценой я сейчас заставляю себя ехать на службу, она б меня точно никуда не пустила.
И типа хрен с ней, с этой домработницей.
Засаживаю еще две, отсыпаю пару граммов в целлофановый пакетик, сую его в карман джинсов, выбираю свитер потолще, накидываю поверх него на плечи куртку и решительно выхожу на улицу.
Ну как на улицу.
Сначала – в подъезд, разумеется.
А уж потом – на улицу.
Зябнущие тропические растения в вестибюле первого этажа, кажется, сочувственно смотрят мне вслед.
Вместе с квадратными, ничем в этой жизни не пробиваемыми охранниками.
Хорошо еще, что моя профессия не предусматривает стандартного офисного дресс-кода. Некоторые преимущества у работы в рекламе все-таки, как ни крути, имеются.
А то бы уже, наверное, повесился.
Прямо на собственном галстуке.
Я их просто – терпеть ненавижу.
А Аська говорит – идут.
Да я и сам, в принципе, знаю.
Просто не люблю, да и все дела…
…Садясь в машину, запрокидываю голову вверх, где в мутной пелене осеннего московского дождя торжественно проплывает ядовитым зеленым цветком наша башня, несчастный больной ребенок из стекла, бетона и больной фантазии сумасшедшего французского архитектора, чьи шизоидные идеи почему-то так и остались невостребованными на исторической родине.
А вот в Москве – сгодились, причем в полный рост.
И даже, как это ни странно, не выглядят такими уж совершенно безумными.
Наоборот.
Где-то – даже и к месту.
Такой город, видимо.
За шиворот льются холодные струйки воды, и я быстренько прыгаю на переднее сиденье. Служба безопасности, кстати, постоянно ругается на эту тему, но сзади в машине я сидеть просто-напросто не могу.
Фобия какая-то.
С моей точки зрения – достаточно безобидная.
И если моя охрана думает иначе, что ж: тем хуже для охраны.
Их проблемы.
Водитель Володя блокирует двери и включает музыку, охранники Андрей и Дима садятся сзади, я привычно закуриваю. Я всегда закуриваю, садясь в машину. Почему-то только совсем недавно это в себе разглядел.
И вот результат: раньше просто закуривал, а теперь как бы еще и наблюдаю этот процесс со стороны.
Может, думаю, я просто постепенно схожу с ума: вслед за этим безумным дождливым городом, вольготно раскинувшимся за тонированными стеклами черного, пахнущего отлично выделанной кожей и дорогим кубинским табаком, салона моей нынешней машины?
А Бог его знает.
Может, и так.
Некогда размышлять на эту тему, позже додумаю.
Если время будет.
А пока что – поехали.
А то дел, блин, сегодня столько, что лучше сразу повесится.
Не оттягивая.
И вправду – зачем множить неопределенности?
Б-р-р…
Мысли сегодня что-то с самого утреца.
Г-к-х-м…
Скажем так, – не сильно веселые…
…Выезжаем с охраняемой территории, и под колеса тут же пытается броситься какой-то придурок в черной мокрой бейсболке и синей ветровке с облепившим козырек капюшоном.
Вовка резко бросает машину в сторону, нас мотает по лужам, мы все дружно материмся, чуть не выпрыгиваем на тротуар, чудом минуем столб, но потом, через некоторое время, все-таки благополучно выскакиваем на шоссе.
Облитый с ног до головы водой из-под колес псих что-то орет и машет нам вслед кулаками.
Вот ведь идиот, думаю, прости меня господи.
Вовка же ему только что жизнь спас, козлу недоделанному.
Впрочем, рассчитывать на человеческую благодарность…
…Я прикуриваю следующую сигарету, ищу в сиди-чейнджере нарезку из лучших хитов «Cure».
Или сегодня лучше что-нибудь другое послушать?
О, кстати!
Где-то, на шестой, кажется, кнопке новый альбом «Сплина» должен быть, очень красивый и депрессивный.
