Внутри же царила идеальная температура, от которой они испытали блаженство.
В холле их встретили вооруженные солдаты и проводили в кабинет Секретаря. Овальная комната, наполненная самой дорогой мебелью престижнейших марок, встретила деловой атмосферой радушия. Сам Секретарь поднялся с кресла и крепко пожал руки обоим гостям.
– Нет смысла говорить, что я не получал значка крест? – задал первый же вопрос Секретарь.
Башар отрицательно покачал головой.
– Я с твоим отцом более сорока лет, неужели ты считаешь, что даже если бы мне попался крестик, я бы попытался его убить? Это нелепо.
– Я должен все проверить, – сказал Башар. – Это воля отца. Не моя.
Секретарь невольно рассмеялся.
– Ты не представляешь тех величайших усилий, благодаря которым мы добились нынешних достижений. Мудрость твоего отца спасла нас, но лишь отчасти. Без меня и партии БААС этого бы не существовало. На моем счету две войны и два переворота, включая ливанский. При мне ЦРУ и Моссад терпели глубочайшие поражения. И ты хочешь проверить меня?
После этих слов Секретарь посмотрел на Луго.
– Я знаю его. Он тебе не поможет.
Башар сделал паузу, прежде чем ответил.
– Секретарь, я уважаю Вас. Ваши заслуги бесценны. И страна Вам многим обязана. Только Вы работали не один, а с целой командой, которой руководил мой отец. Войны, в которых Вы участвовали, были в целом для нас не особо удачны, хотя там воевало огромное количество наших союзников, включая СССР. Может, не будем меряться заслугами?
Секретарь в ярости сжал кулаки и нахмурился.
– Мы с твоим отцом пришли к власти. Десятилетиями мы создавали нынешнее положение вещей. Ты же не хочешь все это уничтожить?
– Это не моя просьба. Я не принадлежу себе, мой отец так хочет.
– Значит, он ошибается.
– Ваш подход очень прямолинеен. Я уважаю Ваше мнение, но я не передумаю.
После этих слов Башар и Секретарь посмотрели друг другу в глаза.
– Так Вы не получали крестик?
– Вам пора, уважаемый Башар, – спокойно сказал Секретарь.
* * *
11 мая 2000 года, Дамаск. 20.20.
«Мерседес» мчался по дороге со скоростью сто километров в час, объезжая старые потрепанные иномарки на пыльной дамасской дороге. Луго тихо напевал себе под нос за рулем, Башар сидел на заднем сиденье в тяжелых раздумьях.
Целью жизни Секретаря, несомненно, была и остается власть, рассуждал Башар. Он счастлив, пока ему не мешают и боится ее потерять. Если и действовать против него, то нужно соблюдать невероятную осторожность.
– Проверить Секретаря будет сложно, – заметил Луго, будто прочитав эти слова в глазах Башара. – Предлагаю его пока не трогать.
– Времени для раздумий нет, – проявил силу Башар. – Я ничему не верю. Луго, ты давно работаешь на отца?
– Достаточно, – уклончиво ответил тот.
– Почему он тебе доверяет? – вопрос намеренно был задан по-английски.
– Потому что я выполняю задания и не задаю лишних вопросов, – ответил Луго без акцента.
– Ты британец?
– Я говорю без акцента на восьми языках, – ответил тот на русском языке.
– Ты должен сказать, кто ты.
– Только твой отец может это знать.
– Тогда вези меня к нему.
* * *
11 мая 2000 года, Дамаск. Резиденция семьи Асад. 21.05.
Башар прибыл в привычное для него здание – президентский дворец. Охрана по привычке не обратила на него внимания, а случайные работники старались слиться со стеной – это было не сложно благодаря множеству статуй в коридорах. Холл украшали огромные картины, нарисованные именитыми арабскими и турецкими художниками и демонстрирующие великий дух сирийского народа.
Луго же остался дожидаться в машине, продолжая что-то напевать себе под нос.
Башар добрался до кабинета отца и решительно зашел внутрь. Хафез сидел в кресле за дорогим мраморным столом, работая с государственными документами.
– Я хочу знать, кто такой Луго! – потребовал Башар.
– Если ты узнаешь о нем больше, я не смогу отвечать за твою безопасность. Я уже потерял одного сына.
– Отец! Я не уйду отсюда без ответов.
– Мне нравится твой бунтарский настрой, только сейчас он бесполезен. Ты узнаешь, кто такой Луго, когда придет время. Пока что доверяй ему.
Башар подошел к отцу, наклонился и обнял его.
