Я не сразу почувствовал, как Наталена вцепилась обеими руками за мой локоть. Ее расширенные карие глаза с ужасом смотрели на эти величественные и в то же время зловещие руины. Вдруг сырой холод повеял от разрушенного храма. Чувство опасности пронзило меня насквозь, я понял, что мне хочется войти в этих стен. Я посмотрел на Наталену. Она дрожала. Несколько минут мы стояли молча, не в силах подвинуться с места. Небо быстро серело, хотя была довольно утренняя час. Пронзительное ржание лошади заставил нас вздрогнуть, и мы бросились бежать, спотыкаясь через разбросанные камни. Неожиданно уперлись в стену, где должен был быть выход. Черные стены окружали нас со всех сторон. Наконец мы нашли пролом и углубились в лес. Все перевернулось передо мной. Только неистовое ржание коня указывало путь, куда надо было бежать. Запыхавшиеся и крайне уставшие, мы выскочили на поляну, где был привязан конь с коляской. Он неистово рвался, поднимаясь на дыбы. Я вцепился в поводья и немного охладил его. Через мгновение мы уже неслись дальше от «Чернецкого леса».
Остановились мы на берегу реки, гуртом выскочив из леса. Конь был белый от пены. Я распряг его и едва смог оттянуть от воды. Постепенно мы успокоились, и я попытался объяснить Наталене, что, возможно, коня перепугал волк. Но она довольно уверенно заявила о том, что дед и крестьяне правы, и что к «Чернецкого леса» ерзать порядочным христианам не стоит.
В отличие от только что пережитого, тихий плеск реки, теплое солнце и мягкий зеленый луг, за которым темнел лес, успокаивали. Мне стало спокойно и хорошо. Как никогда в жизни. Возможно, от того, что у меня была Наталена.
* * *
29 мая. Потеря денег окончательно подорвала наши финансы. Отец снова получил предложение продать «Чернецкий лес». Мы посоветовались и решили согласиться — эти деньги помогут нам решить много проблем и, возможно, поправить положение имения.
* * *
5 июня. Кажется, я влюбился. Мысли о красавицу Наталью постоянно преследуют меня и… примеряют с действительностью. Мы встречаемся довольно часто, и каждая встреча становится для меня нечто вроде кристально чистой воды для умирающего от жажды. Сегодня я впервые взял ее руки в свои и понял, что могу отдать жизнь за это мгновение. Надеюсь, что она отвечает мне тем же чувством.
* * *
6 июня. Получил ответ от профессора Курца. Письма я храню отдельно, но этот добавлю к своему дневнику.
* * *
«Уважаемый господин Анджею!
Получил твое письмо, за который очень благодарен, но сейчас не могу более подробно передать свои впечатления от него. Добавлю только, что эта легенда, к сожалению, подтверждает выводы о предмет моего исследования. Боюсь, что я пришел к ним слишком поздно. В любом случае, мир не прислушивается к ним. Наш безумный мир летит в пропасть, и кто услышит предостережение старого профессора истории?.. Мне кажется, что я понял природу ужаса истории, но мне трудно различить в нем промысел Бога от происков сатаны.
Мой дорогой друг (позволь называть тебя так), если мои выводы верны, то ты оказался на грани замкнутого круга, в центре которого мировой ужас проявит себя с наибольшей силой. Сейчас я завершаю свое исследование. Недавно у меня появилось подозрение, что за мной следят — я начинаю беспокоиться за судьбу своей рукописи. Если у тебя будет в ближайшее время такая возможность — прошу тебя, приезжай ко мне.
Скоро мировой ужас вырвется и воцарится в мире. Я не знаю такого места, где можно было бы скрыться от него, но я верю, что моя работа, которая не успела его остановить, поможет хотя бы бороться с ним. Извини за такое короткое письмо, но я чувствую, что времени остается очень мало, — мне надо завершить свою работу. Надеюсь на скорую встречу с тобой.
Г.-Г. Курц
Берлин, 28 мая 1914 г.»
* * *
P. S. Подозреваю, что вскоре появятся желающие завладеть вашим «Чернецьким лесом». Вряд ли вы сможете помешать им, но держитесь как можно дольше!
* * *
6 июня. Сегодня отец окончательно заверил у нотариуса договор о продаже «Чернецкого леса». Теперь он стал собственностью банка «Гринберг и Ко». Отец в отчаянии. Стараюсь отбросить плохие ощущения подальше. Вечером оседлал коня и под мелким дождем помчался к дому Порецького. Час стоял под деревьями, но зайти так и не решился. Надо ехать в Германию — мне крайне необходимо посоветоваться с профессором.
