– Дай мне слово, – сказала она наконец, – что ты никогда не будешь искать меня в деревне или расспрашивать обо мне. Дай мне слово не искать других со мной свиданий, кроме тех, что я сама назначу.
– Клянусь Святой Пятницей! – охотно поклялся Алексей.
– Мне не нужно клятвы, – сказала Лиза. – Довольно одного твоего обещания.
Они отвязали пса и пошли по лесу, взявшись за руки, как дети.
Вот они вошли в темный ельник, поросший снизу густым высоким папоротником. В широких узорчатых листах мелькали их головы. Стелились под ноги брусничные заросли, сверкали бусинки зрелых ягод. Иногда попадался гриб. Алексей указывал на него, а Лиза срывала и опускала в свой кузовок. Они говорили о чем-то, только им ведомом, но слышно было лишь пение птиц да музыкулеса.
Из ельника вышли на поляну, окруженную кустами малины, и принялись есть ягоды, смеясь. Алексей наклонял ветку, обсыпанную малиной, а Лиза зубами срывала ягоды. А то Лиза подавала ему ягодку на ладошке, и Алексей брал ее губами.
Так они пришли на край леса и остановились.
– Ну, мне пора, – сказала Лиза.
– Уже? – огляделся, приходя в себя, Алексей.
Они стояли друг против друга, не в силах разойтись.
– А ты, барин, надолго ли в наши места? – спросила Лиза.
– Не знаю пока, – ответил Алексей. – Я прошусь у батюшки в военную службу, да он не пускает. Не жалует нынешнихвоенных. А в статской службе я смысла не вижу.
– И кем ты хочешь воевать?
– Гусаром… – развернул плечи Алексей.
– Гусары все ветреники, сказывают…
– Это кто же тебе сказал? Твоя барышня? Не верь ей!
Они помолчали. Лица их неодолимо тянулись навстречу друг другу… Лиза опомнилась первой, решительно отступила.
– Помни свое обещанье, барин, – сказала она, повернулась и пошла через поле, не разбирая дороги. Собака заметалась между ними, то убегая к Лизе, то возвращаясь к хозяину, наконец, сделала выбор, прижалась к ноге барина и задрала голову, ожидая приказаний.
Отойдя далеко, Лиза все-таки оглянулась.
Барин и собака все еще стояли на краю леса, глядя ей вслед…
…В полумраке конюшни откуда-то сверху слышались неясные шорохи и сдавленный смех.
– Настя, ты здесь?.. – шепотом позвала Лиза.
Прислушалась – полная тишина. Только кони вздыхали да стучали копытами. И мотали укоризненно головами.
Половину конюшни занимал высокий сеновал, к которому была приставлена лестница. Наверху сеновала снова послышалась возня, и опять все смолкло…
Лиза решительно подошла к лестнице.
– Настасья, ты здесь, я слышу! – вполголоса сказала она, подняв голову кверху, и только поставила ногу на ступеньку, как по сену кубарем скатилась расхристанная Настя.
– Опять, что ли, заснула? – спросила Лиза.
– Ну, так… спала, ага… – тяжело дыша и оправляя юбку, доложила Настя. В словах ее сквозила досада.
– Давай скорей! – приказала Лиза.
Настя взяла припрятанный узелок с одеждой и стала помогать барышне переодеваться.
– Настя! – вдруг замерла Лиза, прижав руки к груди. – Настя, я влюблена! – возвышенно-горьким тоном произнесла она.
– Ну и хорошо, – здраво кивнула Настя. – Чего хотели, на то и налетели.
– И он влюблен, Настя! – еще возвышеннее, еще горше сказала Лиза.
– Вот уж не поверю! С чего взяли?
– Он мне все время твердил «же ву зем», думая, что я не понимаю! Я ему накрепко приказала про любовь не говорить, так он по-французски! Понимаешь? – блестя глазами, живо объяснила Лиза, торопливо одеваясь.
– «Жавузем»? Чего это? – спросила Настя.
– «Я вас люблю», по-французски!.. Ох, Настя, что ж нам делать? Вот куда я сама себя завела. Теперь не отступить. Признаться ему – стыдно, да и семейства наши враждуют, придется расстаться… Хотя я для него – крестьянка, серьезных намерений у него быть не может… Признаться, я хотела бы, очень хотела бы увидеть барина на коленях перед дочерью сельского кузнеца с предложением руки и сердца!.. – Она даже глаза прищурила от этой романтически-мстительной мечты.
Настя украдкой поглядела наверх. Там, едва приметный за сеном, таращил любопытные глаза пастух Трофим. Настя погрозила ему, а Лиза даже и не заметила ее странного поведения, увлеченная своими мечтаниями.
– «Же ву зем», понимаешь? «Же – ву – зем»!! – повторяя эти слова и счастливо смеясь, Лиза выбежала из конюшни. Настя посмотрела ей вслед, вздохнула, но следом не пошла, а подобрала юбку и снова взлезла на сеновал. Там ее поджидал Трофим, возлежащий на сене в рубахе с распахнутым воротом.
